Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай

Последний переход по западной впадине шел вдоль ее северной окраины у подножия низкой столовой возвышенности. Когда последняя кончилась, дорога повернула на северозапад в пустыню у подножия Бейшаня. Хотя проводник уверял, что мы к вечеру непременно дойдем до воды, я велел повернуть на юг, где, судя по карте, должно было находиться русло большой реки Сулейхэ, знакомой нам по Наньшаню. Из отчета одного путешественника я знал, что от этой реки до первой воды в Бейшане считают 45 верст. Наш проводник дважды уже ошибался, и доверять ему было рискованно, тем более, что запасной воды у нас было мало, а солнце уже клонилось к закату.

Через 5 верст мы дошли до р. Сулейхэ. Впрочем, это была не та могучая река, которую мы видели в Наньшане, а речка, шириной в 6—10 м и глубиной на бродах не более 70 см. В дно впадины, представлявшей здесь неровную солонцовую степь с зарослями осоки, голыми глинистыми площадками и коегде буграми песка, русло речки было врезано оврагом, глубиной в 10 м. В стенках оврага была вскрыта толща тонкослоистого серого ила с раковинами пресноводных моллюсков, представлявшего озерное отложение — еще одно доказательство прежнего существования озера. В озерные осадки река могла врезаться только после исчезновения озера и, вероятно, вследствие того, что, в связи с ухудшением климата, уменьшилось количество воды в реке и понизился уровень того озера, в которое эта река впадает еще и теперь гораздо далее на запад. Поэтому падение реки увеличилось, она начала врезываться в прежнее дно озера и окончательно осушила это первое озеро, в которое прежде впадала и которое тогда имело еще сток в более западное. Можно думать, что осушение озер началось несколько столетий тому назад.

На берегу р. Сулейхэ мы простояли и следующий день. Проводник, взятый из Сучжоу, потерял мое доверие, и пускаться с ним в путь в безлюдный Бейшань, бедный водой, было рискованно. Я послал рабочего Паие в селения, расположенные выше по р. Сулейхэ, искать более надежного проводника. Он нашел китайца, знавшего дорогу в Хами, и привел его в наш лагерь. Мы срядились, старый проводник был отпущен, новый должен был явиться на следующий день.

С этой стоянки мы могли еще видеть Наньшань, именно низкую западную часть хр. Рихтгофена, позади которой поднимался более высокий Дасюэшань с снеговыми вершинами. Различимо было и ущелье, которым р. Сулейхэ прорывается, через хр. Рихтгофена.

Безводный переход в 45 верст до первого источника в Бейшане новый проводник предложил мне сделать в два приема: отправиться часа в четыре дня от р. Сулейхэ, напоив хорошо животных, итти до полуночи, сделать привал, не раскладывая палаток, часа на три и затем совершить до полудня следующего дня вторую половину перехода. Таким образом большую часть пути мы должны были выполнить ночью, рано утром и поздно вечером, избегая утомительной дневной жары. Проводник утверждал, что он не потеряет дорогу в темноте, так как уже не раз совершал этот переход.

Таким образом мы провели еще почти целый день на берегу р. Сулейхэ и тронулись в путь под вечер, миновали солонцовую степь, оставшуюся после исчезновения озера, и вышли на равнину, которая тянулась на север до горизонта, упираясь там в подножие первой цепи Бейшаня, которую я назвал хр. Пустынным, так как она туземного названия не имеет. Песчаноглинистая твердая почва равнины была усыпана мелким щебнем, почерневшим от пустынного загара. Коегде в почве были видны плоские впадины или мало заметные сухие русла; в тех и других попадались отдельные мелкие кустики, совершенно отсутствовавшие на промежуточных площадях. Изредка вблизи дороги, представлявшей несколько хорошо вытоптанных параллельных троп, белелись разрозненные кости или целые скелеты животных. Солнце спустилось к горизонту, длинные тени нашего каравана вытянулись на восток по пустыне, а горы впереди казались все такими же далекими. Быстро кончились сумерки, заблестели звезды, стало прохладно. Размеренным ровным шагом движется караван, позвякивает колокольчик на последнем верблюде, доказывая, что цепь не разорвалась. Мы — я, китаец Паие и тангут Гадиню, — едем позади каравана, который, сидя на своем ослике, ведет новый проводник. Ленточки тропинок слегка различимы и в темноте, но он, вероятно, проверяет себя по звездам, да и ослику нет оснований сворачивать с тропинки, потому что соблазна в виде корма по сторонам нет совершенно.

Так шли мы, подремывая в седле, до полуночи. Затем сделали привал, уложили верблюдов на землю, спустили с них вьюки, развели огонек из привезенного с собой аргала, вскипятили один чайник на всех, выпили чаю и улеглись на щебневой почве, чтобы поспать часа два. Чуть забрезжил восток, когда проводник уже поднял всех; лошадям дали по полведра воды из бочонков; зеленый тростник, нарезанный на берегу р. Сулейхэ, они и верблюды жевали все время.

Когда взошло солнце, мы уже отшагали несколько верст. Продолжалась та же пустыня, но щебень, усыпавший ее, стал крупнее, и коегде попадались целые обломки пород, вынесенные когдато, может быть, столетия тому назад, потоком воды после необычайного ливня. Потом появились выходы коренных пород — гранита на поверхности чуть заметных холмиков. В версте далее начались холмы предгорий хр. Пустынного, усыпанные щебнем и обломками, местами представлявшие и выходы гранита и других пород. За цепью холмов мы пересекли большую котловину с песчанощебневой почвой, сухими руслами и отдельными кустами, а затем вступили в извилистую долину с сухим руслом и кустами, окаймленную постепенно повышавшимися холмами, на которых обилие утесов доставило мне много работы, и я сильно отстал от каравана. Последний еще задолго до полудня остановился у ключей Улунчуань, вытекавших из небольших углублений на дне долины, окруженных зарослями тростника и выцветами соли. Вода ключей была заметно солоноватая, но корма для животных было достаточно. Местность имела уже 1605 м абс. высоты, от р. Сулейхэ мы незаметно поднялись на 400 м. Эта первая вода находилась уже севернее высшей части хр. Пустынного; водораздел долины, по которой мы шли, был совершенно незаметен.

Рис 92. Жила темного диорита в белом граните, прорывающем серый гнейс

Путешествие через Бейшань, богатое геологическими наблюдениями, представляло мало интереса и разнообразия в отношении ландшафтов и путевых впечатлений. Почти на всем протяжении мы ехали в течение двух недель по гористой местности, причем то пересекали отдельные горные цепи, то промежуточные между ними группы и цепи холмов и рассеянные среди них долины и котловины. Нигде не было ни высоких перевалов, ни тесных ущелий; дорога шла прямо или слегка извиваясь по долинам, сухим руслам, логам, незаметно переваливая из одной в другую. Воду мы имели ежедневно из колодцев или ключей, окруженных небольшими оазисами зарослей тростника, кустов, иногда тополей; вода часто была солоноватая. Корм для животных давали те же оазисы. Дорога, по которой мы шли, вероятно, мало посещаемая; мы не встретили ни одного каравана и ни одной юрты кочевников; зато попадались антилопы и в одной местности, в глубине Бейшаня, стадо куланов, давшее случай подновить запас провизии. В зависимости от расстояния между источниками воды мы делали то большие, то маленькие переходы.