Array Коллектив авторов - Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Совершенно новая мысль Наливкина-социалиста: главное в преобразовании «туземного» мира – преобразовать самих себя! Наливкин не стесняется писать: «…Таким образом, отрешившись от наших обыденных, иногда несколько узких и не совсем правильных взглядов на способ оценки чуждых и несвойственных нам форм общественной и иной жизни, мы должны будем признать, что ко времени завоевания нами Туркестанского края туземное, сартовское общество стояло уже на относительно высокой ступени общественности и культурности…»; Наливкин увидел в этом обществе свои «идеалы» и даже элементы «либерализма» [129] Наливкин В.П. Туземцы раньше и теперь. С. 44. , по его мнению, во многих отношениях «эти полудикие азиаты» были «неизмеримо культурнее нашего народа» [130] Там же. С. 78. . Чтобы выйти из тупика взаимного недоверия и отчуждения, Наливкин-социалист предлагает «забыть старые счеты» и «дружно, весело, рука об руку идти далее по широкому пути общечеловеческого прогресса и обнечеловеческого единения» [131] Там же. С. 23, 107. В одной из своих статей, которая была, видимо, одним из набросков «Туземцев», Наливкин расшифровывал, что «рука об руку» с «освобождающейся Россией» пойдут «наиболее сознательные туземцы», знакомые «с существом идей социализма» ( Наливкин Н. Роль религии и духовенства в жизни туземного мусульманского населения // Туркестан. 1906. № 28 (30 сентября)); начало статьи – в ТВ. 1906. № 27 (29 сентября)). В статьях 1917 г. он писал не только о религии, но и о национализме, видя в нем новую преграду для «скорейшего объединения народов в единую общечеловеческую семью» (см. «Открытое письмо», «Рост национализма в жизни современных народов» и др.). Любопытно, что, по воспоминаниям родственников, Наливкин, еще будучи на службе, «по убеждению или по обязанности посещал церковь» (ЦГА РУз. Ф. 2409. Оп. 1. Д. 9. Л. 7). .

Весь ход рассуждений в книге «Туземцы раньше и теперь» основан, вне всякого сомнения, на антиориенталистской логике, хотя, конечно, в авторском словаре все еще сохраняется ориенталистская лексика. Последняя большая работа Наливки-на – это признание кризиса ориентализма, т. е. признание того, что попытки обрусения туземцев, в смысле привития им русской (европейской?) культуры и русской гражданственности, потерпели неудачу.

Наливкин-социалист пытается перекодировать прежнюю ориенталистскую оппозицию «Европа / мусульманский Восток» в новую, антиориенталистскую оппозицию «эксплуататоры / пролетарии», видя в ней и подлинную причину конфликтов, и способ решения проблем. В 1906 г. в «Русском Туркестане» он опубликовал статью «Туземный пролетариат», которая еще раз увидела свет в 1917 г. – в «Туркестанских ведомостях» [132] НаливкинВ.П. Туземный пролетариат // РТ. 1906. № 162 (10 августа), 163 (11 августа), 165 (13 августа), 170 (20 августа), 173 (24 августа); Наливкин В.П. Туземный пролетариат // ТВ. 1917. № 40 (11(24) мая), 41 (13(25) мая), 44 (18(31) мая), 50 (26 мая (8 июня)), 55 (1(14) июня), 62 (9(22) июня), 72 (21 июня (4 июля)). . Туземный пролетариат («…Туземная беднота! Имя тебе легион…»), согласно Наливкину, – это отдельная социальная общность, не равная туземцам вообще [133] Наливкин использует набор популярных в начале XX в. социалистических штампов, превозносящих пролетарскую мораль: беднота любит детей, много терпит и прощает, любит труд и землю, любит человека вообще, она добродушна и незлоблива. Автор не просто дает этнографическое описание туземного пролетариата, но и воспевает его, повторяя М. Горького, который, кстати, тоже использовал в своем творчестве ницшеанские мотивы. Горьковский призыв «имя тебе – человек» завершает статью в редакции 1906 г. Там же Наливкин отдает дань модной в начале столетия идее родства социализма и христианства, называя Иисуса Христа «величайшим из пролетариев». , и именно она должна «играть немаловажную роль в грядущей жизни края» [134] НаливкинВ.П. Туземный пролетариат // ТВ. 1917. № 40 (11(24) мая). . Завершает статью Наливкин пожеланием русским социалистам помочь туземному пролетариату с пока «недостаточно проясненным» сознанием «проснуться» [135] Там же. № 72 (21 июня (4 июля)). . Нетрудно заметить, что автор по-прежнему пользуется ориенталистской риторикой и воспроизводит прежнюю схему патронажа передовой русской культуры (социалистов) над отсталыми окраинами («непроснувшиеся» пролетарии). Но это уже вовсе не тот ориентализм, который оставлял за собой исключительное право говорить о «Востоке» и от имени «Востока», а антиориенталистская модификация ориентализма, которая предполагает объединение интересов русских социалистов и туземных пролетариев, их общую идентичность [136] Эту схему Наливкин повторяет, говоря об отношениях «общества» (элиты) и «народа». В статье «Надо опроститься» в 1917 г., выискивая в своем «нутре» остатки политических и социальных предрассудков, Наливкин призывал «…смешаться с народом, научиться у него жить по простоте, не гнушаться никаким трудом в поте лица, есть трудом добытый хлеб, делясь с народом знаниями и культурностью, которые из поколения в поколение мы приобретали на трудовые деньги того же народа…». .

Необычная судьба Наливкина – вовсе не исключение в истории Русского Туркестана. Данный случай нельзя назвать «аномалией» в том смысле, как н. Найт оценивает В.В. Григорьева, хотя между двумя русскими востоковедами можно найти явные сходства. Пример Наливкина (да и Григорьева) как раз достаточно типичен. Значительное число туркестанских интеллектуалов, в том числе находящихся на государственной службе, сочувствовало идеям прогресса, конституционализма, либерализма и пр. [137] См., например, главу «Хомутовский кружок» в кн.: Лунин Б.В. Научные общества Туркестана и их прогрессивная деятельность. Конец XIX – начало XX в. Ташкент, 1962. С. 3370. Членов этого кружка – видных деятелей Туркестана – Лунин характеризует как «либерально настроенных, прогрессивно мысливших мелкобуржуазных демократов», далеких, впрочем, от революционеров (Там же. С. 69–70). Какое-то их число поддерживало социалистические (не обязательно в марксистской интерпретации) или близкие к ним оппозиционные взгляды. Среди них было много бывших уастников революционного движения, неблагонадежных, находящихся под негласным надзором, кого власть ссылала или отправляла на окраины в надежде избавиться от опасного «элемента».

Определенное вольнодумство проникало и в самые верхи туркестанской власти. Военный министр А. Редигер в своих воспоминаниях описывает историю пребывания на должности туркестанского генерал-губернатора в 1906 г. Д.И. Субботича (сына сербского поэта и политика Йована Субботича), члена Военного совета и георгиевского кавалера. Назначенный в Туркестан в качестве человека, который должен был быть «твердым» и «даже жестоким», Субботич по приезде выступил с «крайне либеральной» речью и стал проводить весьма мягкую по отношению к левым политику. «…Нам и в голову не приходило, – писал Редигер, – что он может оказаться либералом и, если не крайне левым, то по малой мере “кадетом”… кому могло прийти в голову усомниться в этом отношении в старом и заслуженном генерале?..» [138] См.: Редигер А. История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1. М., 1999. С. 515; Т. 2. М., 1999. С. 12, 96–97.