Array Коллектив авторов - Советский тыл 1941–1945: повседневная жизнь в годы войны

Опираясь на архивные документы и иные первоисточники советского периода, я рассматриваю в данной статье индивидуальные и коллективные огородные участки, а также подсобные хозяйства предприятий как одно из главных средств выживания советских людей в годы войны. Основываясь на них, особое внимание я уделяю трем ключевым моментам: 1) анализу указов и постановлений советского правительства, касающихся мелких садовых участков, соответственно – практике их применения; 2) просвещению садоводов и огородников, призванному улучшить урожайность и хранение продукции; 3) культурным последствиям пропаганды вегетарианства. Я показываю, что, поощряя садоводов, государство умело переложило на население ответственность за обеспечение себя продовольствием. Статья призвана осветить ключевую роль огородничества и садоводства не только в обеспечении продуктами питания советских граждан в годы Великой Отечественной войны, но и в передаче навыков советским, а впоследствии российским садоводам и огородникам, а также роль гастрономической культуры и обычаев.

В 1935 г. советское правительство приняло закон, определявший размеры частных наделов колхозников и в то же время рассматривавший их как юридическое целое. Закон распространялся и на коллективные подсобные хозяйства [119] Wädekin K. E. The private sector in Soviet agriculture. Berkeley: University of California Press, 1973. P. 22. См. также: Shmelev G. I. Land nationalization in Bolshevik theory and reality // Russian Studies in History. 2013–2014. Vol. 52. No. 3. P. 72. . Производство продукции в личных подсобных хозяйствах (в индивидуальном секторе) преуспевало, что привело в 1939 г. к принятию ЦК ВКП(б) постановления, сокращавшего максимальный размер приусадебных участков и поголовья домашнего скота [120] Шмелев утверждает, что конференция о коллективизации в июне 1934 г. ставила своей целью ограничение возможностей незажиточных крестьян во владении наделами земли. Подробнее см.: Shmelev G. I. Land nationalization in Bolshevik theory and reality. P. 72–73. . Помимо наиболее распространенных в Советском Союзе в те годы личных подсобных хозяйств с началом войны по всей стране стали создавать подсобные хозяйства при промышленных предприятиях, школах и государственных учреждениях. Так, в

1940 г. Глуховское подсобное хозяйство вырастило 500 кг овощей, произвело 270 т молока и 10 т свинины, предназначавшихся для детских воспитательных учреждений и больниц этого предприятия [121] Подсобные хозяйства // Работница. 1941. № 14. С. 1. . Похожие инициативы были отмечены и в других областях страны. Например, в 1940 г. в Некоузском районе Ярославской области вигоневой фабрикой им. Розы Люксембург было освоено 30 га «запущенной земли» для выращивания картофеля, капусты и зерновых, а также для выпаса коров для получения молока. Все произведенные продукты были переданы детским учреждениям, в заводские столовые и продовольственные магазины [122] Подсобное хозяйство фабрики // Летопись Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. По материалам ярославской областной газеты «Северный рабочий» / авт. – сост. О. В. Кузнецова. Ярославль; Рыбинск, 2005. С. 57. .

Несмотря на заметное улучшение питания детей рабочих фабрики за счет включения в их ежедневный рацион дополнительно выращенных продуктов, поначалу инициатива развития подсобных хозяйств не находила широкой поддержки в массах. Дело в том, что молодое советское общество, затратившее столько усилий на индустриализацию страны, неоднозначно воспринимало идею возврата к самостоятельному, индивидуальному обеспечению себя продуктами. Негативное отношение к личным и коллективным огородам, а также подсобным хозяйствам при промышленных предприятиях было связано с тяжелыми воспоминаниями многих о недавней насильственной коллективизации в деревне и последовавшем за ней преследовании кулаков, а также с подозрительным отношением тогдашних советских властей к крестьянству как к классу. Но потребности военного времени предопределили новый статус индивидуального огородничества.

Война разрушила жизни многих миллионов советских людей, привнеся в них эвакуацию, голод, смерть. Начиная с середины июля 1941 г. Государственный комитет обороны (ГКО) СССР принял множество постановлений об эвакуации людей, стратегически важных предприятий, сельскохозяйственного оборудования, а также скота и продуктов животноводства из западных областей Советского Союза на восток страны [123] См. приказы № 413, 432, 668, 969 и др.: URL: http://www.soldat.ru/doc/nko/1941s. html [22.06.2018]; http://www.soldat.ru/doc/nko/1941ss.html [22.06.2018]. . Внезапное и стремительное нападение Германии подорвало советские продовольственные запасы: солидная часть урожая зерновых 1941 г. в западных областях страны была потеряна, а уцелевшее приходилось расходовать экономно [124] Михеенков С. Е. В донесениях не сообщалось… Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945. М., 2009. С. 295; Moskoff W . The bread of affliction: the food supply in the USSR during World War II. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. P. 25. . На этом фоне неудивительно, что советское правительство отдавало приоритет обеспечению продовольствием Красной армии [125] Schechter B. The State’s Pot and the Soldier’s Spoon: Rations [ПАиК] in the Red Army // Hunger and War: food provisioning in the Soviet Union during World War II / eds. W. Z. Goldman, D. Filtzer D. Bloomington: Indiana University Press, 2015. P. 98–157. . В то же время в августе 1941 г. было введено рационирование питания советских граждан, призванное обеспечить гражданское городское население хотя бы минимальной ежедневной порцией хлеба.

Несмотря на это, в условиях затянувшейся кровопролитной войны, к которой ни люди, ни государство не были готовы, скудно питающееся население физически ослабевало. В этих условиях центральному советскому руководству пришлось передать местным властям полномочия по обеспечению гражданского населения питанием. Как отмечает Уильям Москофф: «“Каждый район – сам за себя” – спущенная сверху стратегия наполнения продовольственной корзины за счет государственных подсобных хозяйств, городских садовых участков и частных крестьянских наделов лишь подтвердила рекомендацию населению “полагаться на самих себя”» [126] Moskoff I F. The bread of affliction. P. 111. . Венди Голдман, напротив, с восхищением отмечает организаторский талант советских властей по части управления распределением среди населения ограниченных продовольственных запасов. Оно шло через развитую сеть столовых, продмагов и подсобных хозяйств, что, по мнению Голдман, позволило избежать голодных бунтов против государства, подобных случившимся в Германии и России в 1917–1918 гг. [127] Goldman I F . Not by bread alone: Food, workers, and the state // Hunger and War: food provisioning in the Soviet Union during World War II. P. 97, 45.