Борис Кавалерчик - Июнь 1941. Запрограммированное поражение

«Наши ресурсы, в связи с успешным осуществлением пятилетки, позволяют: а) развить массовые размеры армии; б) увеличить ее подвижность; в) повысить ее наступательные возможности.

При этом надо учитывать, что количественный и качественный рост различных родов войск вызывает новые пропорции, новые структурные изменения и что реконструированная армия вызовет и новые формы оперативного искусства» [146] РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 447. Л. 34. .

Тухачевский предложил довести состав РККА военного времени до 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 тыс. танков и 40 тыс. самолетов. Резервы Главного командования должны были включать 50 дивизий артиллерии большой мощности и минометов, а также 225 пулеметных батальонов. Общее число соединений обосновывалось имевшимися тогда возможностями переброски в четырехнедельный срок по железным дорогам 214 дивизий к западной границе и 16 – к румынской. Еще 15 дивизий оставались бы во внутренних округах, а последние 15 составляли резервы Главного командования. Тухачевский полагал, что такая армия «несомненно соответствует производственным возможностям пятилетки» и потому «будет обеспечена и индустриальными, и транспортными, и людскими ресурсами». Возросшая численность и лучшее техническое оснащение войск позволили бы им успешно решать неслыханные ранее задачи. Речь шла об одновременном ударе «не менее как 150 дивизий на громадном фронте – 450 клм. и больше – и притом сражение одновременно на всем этом фронте, должно распространиться в глубину на 100–200 клм., что может повлечь полное уничтожение армий противника, менее сильных технически. Это углубление сражения может быть достигнуто массовой высадкой десантов в тыловой полосе противника, путем применения танково-десантных прорывных отрядов и авиационных десантов. <���…> Деятельность десантных отрядов должна поддерживаться массовыми действиями авиации и массовым применением химических средств борьбы» [147] Там же. Л. 40–43. .

По расчетам Тухачевского, общая численность планируемой им армии достигла бы 5,8 млн человек при 20 тыс. орудий [148] Там же. Д. 446. Л. 6 об., 7 об. . Для сравнения: по мобплану № 10, действовавшему в 1930 г., в Красной армии после мобилизационного развертывания предусматривалось иметь 105,5 стрелковых и 15,5 кавалерийских дивизий, а также 6 дивизий артиллерии РГК общей численностью в 3 175 324 человека, 8595 орудий, 429 танков и 1420 самолетов [149] Кен О.Н. Мобилизационное планирование и политические решения (конец 1920 – середина 1930 х гг.). М.: ОГИ, 2008. С. 160, 471. .

Эта записка вызвала в военных и политических верхах страны бурную дискуссию, отголоски которой не утихли до сих пор. В пылу полемики действительная точка зрения Тухачевского подверглась немалым искажениям, поэтому ее необходимо прояснить. Прежде всего, отметим, что астрономическое количество военной техники, запрашиваемое Тухачевским, свидетельствует о его слабом знакомстве с действительным положением дел в советской промышленности. СССР унаследовал далеко не самую развитую экономику царской России, в значительной степени подорванную сначала революцией и Гражданской войной, а затем длительной разрухой. Она лишь недавно стала приходить в себя, и ее реальные возможности оставались весьма ограниченными. Принимаемые в то время планы производства зачастую были чрезмерно завышены и хронически не выполнялись. Работая на пределе возможностей, в 1930–1933 гг. страна смогла произвести только 9224 самолета (включая гражданские) и 7865 танков и танкеток [150] Мухин М.Ю. Авиапромышленность СССР в 1921–1941 годах. М.: Наука, 2006. С. 115; Солянкин А.Г., Павлов М.В., Павлов И.В., Желтов И.Г. Отечественные бронированные машины. 1905–1941. М.: Экспринт, 2002. С. 17. .

Вместе с тем предложения Тухачевского содержали несомненное рациональное зерно. Он предлагал не строить специализированные военные заводы, а выпускать боевую технику, опираясь главным образом на гражданские предприятия. А мощности военной индустрии в мирное время должны были частично задействоваться для изготовления товаров общего назначения. Производство такого типа создает реальные предпосылки для резкого увеличения выпуска военной продукции в случае необходимости и не ложится излишним бременем на экономику страны. К тому же речь в записке Тухачевского шла о производстве танков и самолетов в условиях ведения полномасштабной войны на Западном ТВД, когда вся советская промышленность работала бы на нужды фронта. Именно поэтому он и считал возможным ввести в строй такое большое количество боевой техники. Причем, по мнению Тухачевского, только танки первой линии (около трети их общего количества) представляли бы собой полноценные образцы. В последующих за ними эшелонах достаточно было иметь их дешевые суррогаты, поэтому на роль танков вполне подходили бронированные трактора [151] РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 446. Л. 9–9 об. .

Да и количество танков Тухачевский взял отнюдь не с потолка, как это может показаться на первый взгляд. Пользуясь советами опытного инженера Н.Н. Магдесиева с ленинградского завода «Большевик», он полагал, что производство двух тракторов примерно соответствует одному танку. Поэтому, основываясь на планах производства в СССР в 1932/1933 хозяйственном году 197 100 тракторов, Тухачевский считал возможным построить вместо них за то же самое время 100 тыс. танков. Даже в случае потери половины из них в результате боевых действий к концу первого года войны в строю оставались бы еще 50 тыс. Аналогичный расчет был сделан им и для самолетов, и тоже с учетом их массовых боевых потерь. Базировался он на планах выпуска в Советском Союзе в 1932/1933 хозяйственном году 350 тыс. автомобилей. Исходя из статистики производства автомашин и самолетов во Франции, Великобритании и Германии в период Первой мировой войны и близкие к ней годы, Тухачевский получил коэффициент 0,35, позволивший ему ориентировочно оценить возможности промышленности при переводе ее с автомобилестроения на выпуск самолетов. А при годичном производстве 122 500 самолетов и потере 70 % из них в боях к концу года их должно было сохраниться 35–40 тыс. [152] Там же. Д. 447. Л. 38–40.

Отметим, что в своих расчетах Тухачевский использовал, мягко говоря, чересчур оптимистичные коэффициенты. Да и плановые числа, на которых он основывался, были далеки от реальности. Так, в 1932 г. в Советском Союзе изготовили 50 640 тракторов или немногим более четверти количества, намеченного в 1929 г. [153] Индустриализация СССР. 1929–1932 гг. Документы и материалы. М.: Наука, 1970. С. 344. Индустрия страны тогда только начала свое становление, переживала болезни форсированного роста и страдала острым дефицитом кадров, особенно квалифицированных. В 1931 г. среди 36 419 рабочих авиастроения высококвалифицированными считались 2,4 %, а средней квалификации – 26,9 %. Остальные 70,7 % относились к полуквалифицированным и низкоквалифицированным. Производительность труда таких работников была низкой, а процент выпускаемого ими брака – высоким. При этом их средняя текучесть в том году составила 60 %, а среди слесарей инструментальщиков достигла 97 % [154] РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 91. Д. 1009. Л. 73–74 об., 77 об. – 85. Цит. по: Становление оборонно промышленного комплекса СССР. Т. 3. Ч. 1 (1927–1932). Сборник документов. М.: ТЕРРА, 2008. С. 699–700. .