Марина Воскресенская - Серебряный век в социокультурном измерении

Иное звучание оно приобрело в книге воспоминаний С. К. Маковского «На Парнасе Серебряного века», впервые изданной в 1962 году. Автор использовал это выражение в смысле, близком к его сегодняшнему употреблению: он понимал под Серебряным веком определенную культурную целостность, выделив при этом ведущие факторы ее формирования – такие как социокультурная среда, сотворившая эту целостность, исторические условия, в которых она складывалась и существовала, духовные основания ее внутреннего развития. С. К. Маковский относил к Серебряному веку «поэтов, писателей, художников, музыкантов, выразивших своим творчеством русский культурный подъем в предреволюционную эпоху» [28]. При этом, перечисляя ряд конкретных представителей Серебряного века, он помимо деятелей литературы и искусства привел множество имен философов-идеалистов. Объединяющее всех этих творцов начало, по его мнению, – «это религиозная настроенность, искание Бога и как бы ей противоположная и очень русская крайность – анархическое самоутверждение» [29]. Размышляя об истоках этих веяний, критик отмечал: «Томление духа, стремление к “запредельному” пронизало наш век, “Серебряный век”… отчасти под влиянием Запада», однако, восприняв своих западных «учителей-поэтов, “Серебряный век” освоил их по-русски и углубился в романтику эстетствующего богоискательства. Случилось это в те годы, когда русская империя уже погибала» [30]. Коснувшись вопроса о месте, которое Серебряный век занимает в истории, С. К. Маковский выразил уверенность в том, что заложенная им традиция «оплодотворит новую – не марксистскую, не бездуховно-рабскую – Россию» [31]. Эти слова также можно считать своеобразной авторской характеристикой рассматриваемого явления.

Мемуары С. К. Маковского представляют интерес не только в качестве ценнейшего источника сведений об эпохе Серебряного века, но и как своеобразный опыт ее концептуального постижения, и все же в них заключен не научно-исследовательский, а художественно-публицистический взгляд на предмет рефлексии. Однако постепенно выражение «Серебряный век» проникает не только в общекультурный обиход, но и в сферу научных изысканий, где оно используется фактически в качестве термина, указывающего на круг явлений в русской культуре эпохи модерна, типологически близкий к западноевропейскому fin de siècle. Сначала понятие «Серебряный век» появляется в зарубежном литературоведении и искусствоведении [32], а с перестроечного времени активно внедряется в отечественную гуманитаристику, уже не ограничиваясь лишь областью искусствознания и получая множество интерпретаций – от обозначения совокупности модернистских поэтических течений до характеристики общего культурного подъема предреволюционной эпохи. При этом оно явно утрачивает некогда привносившуюся в него негативную оценочность, избавившись от аналогии с «металлическими» компаративными схемами, восходящими к античным традициям. Правда, несмотря на заметное продвижение в изучении Серебряного века, проблема «непроработанности термина» [33]с течением времени не снижает своей актуальности. Споры и дискуссии вокруг его подлинных смыслов не теряют остроты, до сих пор остается нерешенной аналитической задачей выявление оснований социокультурной целостности Серебряного века, осмысление его внутренней духовной сущности. Причина кроется отнюдь не в отсутствии интереса к обсуждаемой тематике: «…нельзя сказать, чтобы серебряный век был обделен вниманием исследователей. Однако хороших работ по частным вопросам много, а какого-либо теоретического синтеза не происходит» [34].

Серебряный век резонно ассоциируется с небывалым творческим расцветом русской культуры, прерванным событиями Первой мировой войны и революции. Однако вряд ли именно этим обстоятельством обусловлена самобытность данного явления. Культурный взрыв был приметой времени, отличительным признаком всей переходной эпохи, завершавшей период Нового времени в русской и европейской истории. Очертить реальные контуры Серебряного века возможно только отвергнув неоправданно широкие его толкования, в которых он отождествляется со всей русской культурой конца XIX – начала ХХ столетия в целом. Вопреки кажущемуся хронологическому подтексту в его названии, Серебряный век не следует трактовать как некий временной отрезок, период в истории отечественной культуры. Рубежная эпоха включала в себя множество разнообразных культурных составляющих, в том числе тенденции и явления, не имеющие отношения к Серебряному веку или прямо ему противостоящие, что вызывает необходимость ограничительной конкретизации трактовок.

Умозаключение, уточняющее область применения этого понятия, выдвигает Н. А. Богомолов: «Как кажется, подавляющее большинство исследователей сойдется на том, что серебряный век – это век нового искусства, нового по отношению к тому, что провозглашал XIX век во всем своеобразии своих устремлений. Из этого очевидно, что мы должны прежде всего рассматривать модернизм в широком смысле этого слова…» [35]Предлагая в данном случае исключить из рассмотрения реалистов, «органически связанных с культурой XIX века» [36], автор вместе с тем подчеркивает необходимость учитывать также пограничные фигуры литературного процесса указанного периода, формально не входившие в среду модернистов, но творчески или личностно с нею связанные [37].

При всей убедительности приведенных выше доводов их все же нельзя считать исчерпывающими для определения содержательно-смысловых границ Серебряного века. Здесь налицо другая крайность – чрезмерно узкий подход к интерпретации рассматриваемого явления, содержание которого невозможно свести к совокупности новейших течений литературы и искусства. Наряду с художественным творчеством, основанным на принципах модернистской эстетики, его неотъемлемой составляющей стала оригинальная религиозно-философская мысль. Кроме того, из его истории невозможно вычеркнуть тех, кто связан с ним не столько своим творческим наследием, сколько самим образом жизни, мыслей и поведения. Своеобразным атрибутом Серебряного века стали бесконечные «выходы» искусства в жизнь – странные романы, мыслившиеся воплощением соловьевского «Смысла любви», эстетизация быта как попытка переустройства мира по законам красоты, идея революции духа в противовес политическому перевороту и т. п. Это наводит на мысль о том, что принадлежность к Серебряному веку не может определяться исключительно профессиональными признаками. Ее главным критерием выступает не род занятий, а специфическое мировидение, присущее творцам Серебряного века. Их общность складывалась на основе схожих представлений, ценностей, духовных ориентиров, которые разделялись далеко не всеми современниками эпохи и находили внешнее выражение как в оригинальных интеллектуально-эстетических формах высказывания, так и в практике жизнетворчества как альтернативе насильственным способам революционного переустройства общества. Общественное сознание творцов Серебряного века под воздействием социальных брожений могло несколько политизироваться (преимущественно в неопределенно-либеральном направлении), однако в целом их творческая активность сохраняла интеллектуально-художественный характер, лишь в единичных случаях выходя за пределы духовной сферы в область политической практики.