Коллектив авторов - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Кроме того, протяженность владений остается недостаточным критерием для понимания территориального могущества. К этому стоит добавить сжатость и раздробленность подвластных территорий. Китайская, Японская, Монгольская и Каролингская империи были, подобно Риму, монолитными, в то время как власть других простиралась на рассеянные территории: нормандцы и Плантагенеты служат хорошим примером способности имперской власти находиться одновременно в разных местах. Венеция создала «империю анклавов», которая опиралась преимущественно на острова и не интересовалась расширением внутренних районов страны.

Особую важность при любом раскладе имеет контроль над путями сообщения и связями с другими державами. Монгольская империя господствовала над всеми артериями Великой степи, а морские силы Венеции и Шривиджаи обеспечивали необходимые для существования этих государств связи, хотя, как подчеркивает Пьер-Ив Манген, у нас есть не так уж много оснований, чтобы провозгласить последнюю имперской талассократией. С другой стороны, Каролинги и германские императоры не слишком эффективно контролировали свои земли.

Имперская идея интуитивно ассоциируется с завоеваниями. Многие империи родились в ходе военных действий, среди них государства, созданные «воинами Аллаха» и степными номадами. Византия унаследовала территории, завоеванные римлянами, а тлатоани ацтеков был по определению тем, «кто внушает страх», как отмечает Кармен Бернан. Тем не менее прославленная Германская империя (Священная Римская империя) составляет исключение в этом ряду – ее можно считать недостроенной из-за недостатка войск и нехватки ресурсов. К силе нужно добавить благосостояние, которое способствовало росту военного могущества и в то же время являлось результатом военной экспансии. Империи существуют за счет продуманного перераспределения плодов войны и установления господства над населением.

Некоторые из империй представляли собой «экономические миры»: по словам Паолы Каланка, Китай был «движущей силой азиатской торговли и экономики», что, впрочем, верно и в отношении державы Аббасидов и Шривиджаи, правда в несколько ином масштабе. С другой стороны, не вызывает сомнений, что Каролинги и сербы не претендовали на подобный статус.

По образу Pax Romana , империи часто претендовали на создание собственного единого мира, будь то идеал согласия при Каролингах или «монгольская ойкумена». Киото первоначально назывался Хэйан-кё – «столица мира и спокойствия». Иные империи пытались скрыться за надежно укрепленными рубежами. Островное расположение обеспечивало Японии безопасность наряду с «божественными ветрами» («камикадзе»), спасшими ее от монгольского флота. Империя Цинь построила Великую Китайскую стену, болгары возвели укрепления по периметру своего государства, а Венеция считала лагуну надежным убежищем, своей легендарной колыбелью. Но ни один из этих барьеров не был до конца непроницаемым и непреодолимым, а особенно уязвимыми были «расколотые» империи.

Они могли найти поддержку у иноземных племен, кочевавших по приграничным территориям. Здесь мы обращаемся к объяснительной модели, предложенной Ибн Халдуном [9] Gabriel Martinez-Gros, Brève histoire des empires. Comment ils surgissent, comment ils s’effondrent, Paris, Seuil, 2014. Привлекательная схема Ибн Халдуна, которой пользуется Мартинес-Гро, слишком бинарна. Она не применима к Европе, Византии, Японии и степным империям, что становится ясно из статьи С. Бержера о монгольской империи. . Народы, движимые «асабией» – чувством сплоченности и единства, служат эффективной военной силой, однако, привлеченные богатством и слабостью империй, они в конце концов захватывают в них власть. Затем спустя три-четыре поколения этот процесс повторяется заново. Китай полагался на «варваров» в защите своих границ: уйгуров и татар в поздней Тан, киданей и чжурчжэней в эпоху Сун и т. д. Византия порой создавала буферные государства, подталкивая один враждебный народ защищать ее от другого противника [10] Edward Luttwak, La Grande Stratégie de l’Empire byzantin, Paris, Odile Jacob, 2010. . В Японии в то же время не было ни лимеса, ни варварской периферии, на что обращает внимание Лоик Казо.

Отношения между центром и периферией, роль посредников и способность управлять внутренним пространством были не менее важными факторами. Германская империя сумела организовать защиту своих границ при помощи местных представителей знати, не прибегая к помощи внешних сил. Создание марок чем-то напоминает систему фем в Византии. В основе глубокой обороны от нашествий мадьяр стоит та же стратегия, что использовали византийцы в Тавре. Границы защищались местными жителями, что в итоге спасало ядро империи. Последним можно было предоставить определенную автономию или даже позволить выйти из состава империи, что не ставило под угрозу ее самобытность и целостность. Это часто приводило к иерархии внутренних пространств, к раздробленности (мир Каролингов) или даже к захвату власти теми, кто успешно охранял границы (Никифор Фока в Византии).

Европейские нации появились в Средние века, но средневековые империи не были государствами-нациями. Карл Великий управлял не только франками, греческая Византия включала в себя славян, грузин, армян, арабов. Последние, как и турки, также правили многими народами: берберами, персами, греками и др. Во время коронации в Скопье Стефан Душан провозгласил себя «царем сербов и греков», заявив тем самым о многоэтничности своего государства, однако на деле он служил интересам Сербии, поэтому Андрей Файгель задается резонным вопросом: а была ли Сербия на самом деле империей? Многообразие являлось неизбежной данностью, с которой должна была справляться авторитарная власть. В этом им действенно помогали монотеистические религии или буддизм: своей ориентацией на единство они укрепляли самодержавные тенденции (один бог – один император), в то время как политеизм способствовал раздроблению власти.

Дольше всех просуществовали те империи, что проводили «политику различения» [11] J. Burbank et F. Cooper, Empires, op. cit. Политика различий не исключала иерархии: народы не были равны в рамках одной империи. Аббасидский мир навязал христианам и евреям статус зимми, который защищал их, но в то же время ущемлял в правах; в Каролингской империи франки находились на вершине общества; подобным же образом сицилийские нормандцы вытеснили итальянское, греческое и арабское население. , то есть управляли различными группами населения различным образом, позволяя им говорить на своем языке. Арабский язык, священный язык Корана, не исключал берберский, коптский и персидский. А турецкий не вытеснил арабский. Таким образом, империя формируется путем соединения разных историй между собой. Лояльность волновала империи гораздо больше, чем гомогенность. Верность подданных играла ключевую роль и наделяла империю необходимым единообразием: Карл Великий требовал от всех свободных мужчин приносить присягу верности; власть османских султанов опиралась на слуг рабского происхождения и региональных наместников, которых привлекала своей щедростью. Утверждение повсеместной власти требовало множества верных и деятельных посредников, а также доверительных отношений с местными властями.