Александр Никонов - Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй

Весть о том, что такой богатый и укрепленный город, как Новый Карфаген, взят за один день, потрясла всех. Все тогда примерно понимали, что такое щит и меч, как строятся города и как ведутся войны. Трудно взять такой город, как Новый Карфаген. Год может уйти и больше. Нельзя взять такой город ни за месяц, ни за два. Но, оказывается, можно за день.

Письма полетели Сципиону от царей ойкумены: как?! Как ты это сделал? Некоторым Сципион пообещал ответить, как только минутка свободная выдастся. И некоторым ответил. Но рассказ о полумистическом взятии города выпадает из рамок этой книги. Вот если бы я писал книгу, в которой взялся бы доказать инопланетное происхождение прогрессора Публия Корнелия Сципиона, я бы легко это сделал с помощью истории про взятие Нового Карфагена и еще пары похожих. А так — перейдем к дальнейшим событиям из жизни этого удивительного человека. Ну, взял город за один день, и взял. Молодец, что тут скажешь…

Не буду также описывать подробно все приключения Сципиона в Иберии, это заняло бы не одну страницу. Перейду к главному к тому, как исключительно волей одного человека Рим стал мировой державой.

…После победоносной испанской компании Сципион вернулся в Рим и доложил сенату, что Испания от карфагенян полностью очищена. Вообще за такие славные победы полагается награждать полководца триумфом. Но сенат, как я уже писал выше, знал любовь народа к Сципиону и опасался его возможных диктаторских замашек, поэтому триумф не разрешил: пусть будет поменьше славы. В триумфе Сципиону отказали по совершенно формальному поводу: до завоевания Испании он не занимал никакой официальной магистратуры. Собственно говоря, человека, не занимавшего официальных должностей, нельзя было отправить и консулом в Испанию, но тогда, как мы помним, желающих не было и на это просто закрыли глаза. А сейчас закрывать не стали. Очень удобно получилось.

Высшая власть в Риме — народ, и Сципион мог бы напрямую к нему обратиться. Зная любовь римлян к Сципиону, нетрудно предсказать результат: триумф был бы назначен. Сенат был абсолютно уверен, что Сципион так и сделает: триумф — самая главная награда для полководца. Случалось, что, выпрашивая у народа триумф, небритые (чтобы выразить смирение) полководцы ходили по Риму с толпой родственников, хватали за полу встречных и поперечных избирателей, уговаривая их высказаться за предоставление им триумфа.

Но тут сенат ошибся. Гордый Сципион никогда не унизился бы до того, чтобы клянчить что-либо. Да и наплевать ему, по большому счету, было на возможность проехать по улицам Рима с лицом, вымазанным красной краской. Новый человек.

У Сципиона были другие планы — он опять выдвинул свою кандидатуру в консулы и, естественно, был избран. Консульство было нужно Публию, чтобы открыть в Африке военные действия. Он хотел стать консулом пока еще не существующей, пока еще принадлежащей Карфагену провинции Африка. Сенат был против. Высадка в Африке, в то время как юг Италии еще топчет со своими войсками Ганнибал, казалась сенаторам верхом легкомыслия. Формально они были правы: нет провинции — нет консулата. Поэтому консулом Сципиона отправили на Сицилию.

Больше всех выступал в сенате против войны в Африке Квинт Фабий Максим — тот самый римский Кутузов. К тому времени дедушка стал уже совсем старенький. Фабий выступал долго и убедительно. Он отчего-то решил, что главная цель Сципиона — выманить из Италии Ганнибала. А если Ганнибал не клюнет? А если он снова пойдет на Рим? Наконец, кто поручится, что в Африке удача будет также улыбаться Сципиону, как она улыбалась ему в Испании? Да и что такое эта Испания? Тьфу по сравнению с Африкой! Вся испанская кампания была, в сущности, легкой прогулкой — вот Новый Карфаген вообще за один день взяли! В Испании у нас гавани есть дружеские, можно припасы подвозить, есть союзники. А в Африке — ни гаваней, ни союзников. До сих пор тебе, Сципион, сопутствовала военная удача, но чем больше сражений — тем выше вероятность неудачи. Зачем же губить войско в Африке?

Фабий Максим помнил, как Сципион носился в сандаликах по Риму, знал его как вертопраха, увлеченного греческим искусством, и полагал, что все военные победы парня — сплошная череда везения и удач.

Он не знал, что у парня — звезда во лбу. К сожалению, эта звезда имеет одно неприятное свойство — она видна только из будущего. Тут как на бирже — смотришь график колебаний цен на акции и ахаешь: вот тут надо было вкладывать, а вот тут выходить. Все так предельно ясно! Но эта ясность всегда в прошлом, а сейчас перед тобой только точка сегодняшнего дня, и куда поползет кривая, бог весть.

Как разглядеть величие исторической личности в том, кого ты знаешь с детства, кто шутит и хлопает тебя по плечу, ковыряет в носу и отправляется к ближайшему пригорку покакать? Христос из Назарета и тот оправлялся… Сложно под бытовой шелухой повседневности выделить главное. Лицом к лицу лица не увидать…

Короче, в запале заключил Фабий, война в Испании была проста, а в Африке будет сложна. Поэтому в Африку ехать не надо. В конце концов, родине слишком дорога жизнь Сципиона, чтобы распылять ее на африканских ветрах. Сенат был целиком с Фабием согласен. Мудрые люди…

Ответная речь Сципиона была краткой. Он сказал, что пять лет назад был ничуть не старше и ничуть не опытнее, он вообще не был полководцем, но это не помешало сенату вопреки закону отправить его завоевывать Испанию. И он ее завоевал. А когда он вернется из завоеванной Африки, Фабию африканская кампания покажется столь же простой, как теперь кажется испанская.

Результат вы уже знаете — Сципиона отправили руководить Сицилией. Единственное «послабление», которое дали ему отцы народа, заключалось в том, что формально сенат не запретил ему высаживаться в Африке. Да и то лишь потому, что сенаторы понимали: если запретят, Сципион обратится уже непосредственно к народу. Это вам не триумфа лишить, на который Сципиону было наплевать. Это дело государственной важности.

Впрочем, разрешения на африканскую экспедицию сенаторы Сципиону тоже не дали. Как не дали ему денег, кораблей и войск. Разрешили только взять штрафников — тех воинов, которые выжили при Каннской битве и были покрыты общим презрением, как отступившие. Это были люди, уже десять лет не державшие в руках оружия. На тебе, боже, что нам не гоже… Сципион взял.

Почему он так горел этой африканской экспедицией? Он ничего не знал про экологические ниши и конкуренцию социальных систем. Он знал одно: сенат запуган Ганнибалом, который казался римлянам воплощением всего карфагенского зла, но именно Карфаген, как матка чудовищного насекомого, порождает всех этих ганнибалов, газдрубалов, магонов, гамилькаров… Рим расходует самое дорогое, что у него есть — своих граждан — на борьбу с Карфагеном. А Карфаген тратит только деньги, потому что воюет чужими руками — руками наемников. Оправившись от войны, Карфаген снова восстанет перед Римом с огромными армиями, как это было после Первой Пунической. Не Ганнибал главное зло — Карфаген! А Карфаген находится в Африке. Ганнибал рассосется. Карфаген — останется.