Александр Никонов - Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй

— В том, что люди наверху от этого деградируют. А люди внизу, видя, что кому-то не приходится горбатиться в поле и у станка, тоже хотят наверх. И ножка гриба все сужается и сужается. Пока он не начинает рушиться — как настоящий перезрелый гриб. А на обломках распада начинаются конфликты и войны… Один мой приятель, связанный с академией МВД, сказал мне однажды, что на Земле каждый третий человек не имеет работы, никогда ее не имел и не имеет шансов найти работу. «И чего вы с ними собираетесь делать?» — спросил я его. Он ответил: «Понаставим везде игровых автоматов, пусть играют».

— Не самый плохой вариант. Лучше пусть играют, чем бегают по Гарлему с пистолетами или, как африканцы, палят друг в друга из автоматов Калашникова.

— Да. Но они деградируют. Сознание человека развивается только в том труде, в котором он по горло заинтересован. А если такого труда остается все меньше и меньше, общество деградирует. Они даже размножаться не захотят, эти «игроки».

— И слава богу, Григорий Пантелеймонович! Зачем плодить деградантов?.. Напротив! Нужно создать такие условия, чтобы деградантам экономически было невыгодно размножаться. Размножаться будут те, кому интересно дело делать, а не сидеть на вэлфере у игрального автомата.

— Мне кажется, человечество все равно вымрет.

— Дело не в человечестве, Григорий вы мой Пантелеймонович! Дело в том, чтобы факел цивилизации не погас…

…К господину Черному, так же, как и к Дугину, я еще вернусь. Ждите ответа…

…Ну да, отсутствие врагов расслабило римский характер…

…Ну да, пристыковка нестандартных частей к Империи сделала всю конструкцию неустойчивой, а культурная стандартизация (романизация) не успела окончательно интегрировать всех подданных в единое культурное поле, в сообщество с едиными ценностными категориями…

Хотя успехи были налицо. Вот, скажем, вечно зудящая Испания. Раз за разом покоряли римляне диких горцев в Испании. А туземцы все бастовали и бастовали. Потому что деревенская дикость постоянно воспроизводила себя. Рим понимал, что «оцивилизовать» страну можно только одним способом — «огорожаниванием». Собственно, Город и Цивилизация — это синонимы… Поэтому римляне постоянно возводили в Испании город за городом. И добились больших успехов — разрушили варварские ценности и внесли свои: урбанизированные горцы к I веку нашей эры полностью переменили свой образ жизни на римский. Вот как описывает этих «новых испанцев» Страбон: «Турдетанцы… даже забыли свой родной язык. Большинство из них стало латинскими гражданами… все они почти обратились в римлян. Основанные города ясно обнаруживают перемену форм гражданской жизни… Среди них находятся и кельтиберы, которые некогда считались самыми дикими из всех».

Оцивилизованных дикарей римляне называли togati — облаченными в тогу, принявшими римский образ жизни. Позже Советской власти эксперимент по переодеванию горцев в пиджаки удался чуть хуже — едва ослабла вожжа, дикари взялись за автоматы.

…Все так. Тем не менее вопрос остается. Попробуем его четче сформулировать…

Цивильный характер римлян, пришедший на смену деревенскому, сделал их менее боеспособными, более изнеженными и гедонистически настроенными. Но почему бы и не быть гедонистами — в отсутствие сопоставимых врагов? Если ситуация не требует ежеминутного напряжения сил, зачем корячиться в едином порыве и всенародном сплочении? Есть профессиональная армия, она пусть решает мелкие вопросы с варварами. Есть внутренние войска и полиция, они пусть решают проблемы с террористами и заговорщиками.

Пристыковка разношерстных провинций, конечно, не прибавила империи единства. Но кто мешал просто брать с провинций дань? Если у империи есть силы подавлять перманентные восстания и постепенно-постепенно окультуривать, «оримлинивать» провинциалов — какие проблемы? Ну и пусть империя будет аморфной, склепанной из разномастных кусков — один железный, другой ситцевый, третий деревянный, четвертый вовсе из дерьма… Имея силу, можно поддерживать их до полной культурной победы.

Но мы уже знаем, что силы не было. Куда-то ушла вся сила, набранная за золотой век Антонинов. И талантливому политику Диоклетиану досталось только реанимировать труп. Дребезг…

Сила общества в его экономике. Что случилось с цветущей экономикой империи, почему до Диоклетиана докатились только объедки, почему экономика почти исчезла, приняв вид натурального хозяйства? Тому есть несколько причин…

Как-то я спросил молодого и прыткого умом журналиста Диму Назарова, отчего, по его мнению, распалась Римская империя.

— А оттого, — ни на секунду не задумываясь, с ходу проинтуичил он, — что цивилизация — как пожар: она распространяется вокруг, пока есть горючий материал. Как только он кончается, огонь цивилизации гореть перестает.

Это метафора. Можно представить себе процесс распространения цивилизации и несколько иначе. Вообразите себе карту Средиземноморья. Вот из яркой точки Рима начинает раздуваться, разливаться голубое цивилизационное пламя, которое сначала охватывает итальянский «сапог», потом, лизнув Грецию, оно несколько меняет цвет на более благородный золотистый с прежней голубой искринкой. Раздувается, раздувается, захватывая все большие территории вокруг срединного моря… Но что это? Цвет по мере расширения постепенно меняется, он становится менее насыщенным и более жидким. Это нормальное физическое явление — концентрация исходного материала меняется, цивилизационный раствор становится жиже. Империя растет быстрее, чем могут рождаться люди — цивилизаторы. Поэтому цвет и бледнеет, и даже меняется кое-где из-за включений чужеродных культур.

А что происходит на границах расширяющегося цивилизационного пузыря? Диффузия. Инфильтрация. Граница есть, но она культурно проницаема. В темный варварский мир проникает цивилизация, а обратно диффундирует варварство. Вблизи границы это выглядит так. В темном пространстве варварского мира вспыхивают, расширяются и почти гаснут золотые искры цивилизации, а внутри имперских границ вдруг возникают и расширяются, закрашивая цивилизационное золото черным мутные облачка варварства. Этот «туннельный эффект» вызывает культурное кипение возле расширяющих границ империи.

Империя постепенно расширяется, слабея, теряя концентрацию прежнего насыщенного раствора, разбавляясь дичью, но и, в свою очередь, разбавляя темную дичь. И, наконец, ослабевшая империя лопается, словно перезревший дождевик, осеменяя окружающий варварский мир искрами цивилизации, которые вскоре разгорятся вновь.