Сергей Курбанов - С блокнотом по Корее. Версия 2.0

День второй, 25 июля 1995 года.

Второй день должен был стать очень напряженным, планировалось совершить четыре переезда. В конфуцианской школе Ёнгок нам оставалось сделать лишь две вещи: выслушать рассказ смотрителя об эксплуатации совона в наши дни и совершить церемонию поклона духам предков ученых, в честь которых он был основан.

Утром все проснулись около шести. Никакого завтрака. Он запланирован на более позднее время. А пока – время для работы. К нам пришел глава совона Ёнгок господин Ли Геён – полный, пожилой, уже заметно облысевший мужчина, одетый в брюки темно-синего цвета и белую рубашку с короткими рукавами. Он пригласил всех участников экспедиции в учебное помещение совона и распахнул его задние двери, за которыми открывался живописный вид на ближайшие холмы. Говорил он весьма эмоционально. Его небольшая лекция послужила хорошим дополнением к тому, что поведал мне о совоне профессор Хван Пхэган еще вчера.

Ли Геён рассказывал, что совоны в настоящее время играют роль скорее храмов предков, чем учебных заведений. Действительно, в них всегда есть такие храмы в честь основателей совона . А еще они и культурно-исторические памятники. Тем не менее государство не выделяет денег для их эксплуатации. Все держится на инициативе и пожертвованиях родственников того, в чью честь основано учебное заведение. Примерно один раз в год потомки собирают деньги, которые передают добровольному смотрителю совона . Как правило, это один из родственников. Деньги в основном уходят на содержание храма и школы, хотя что-то перепадает и самому смотрителю, не получающему никакой официальной зарплаты за свою работу. Но вчера профессор Хван говорил о совонах в целом. А сегодня утром господин Ли Геён сообщил нам о проблемах совона Ёнгок, в котором нам посчастливилось провести ночь.

Сейчас, говорил Ли Геён, очень и очень трудно поддерживать порядок в совоне . Не хватает денег. Есть 23 человека – члены комитета управления совоном Ёнгок, все потомки Мин Чончжуна. Но они не слишком жалуют школу (храм) своим вниманием. Приезжают всего один раз в год, да и деньги дают небольшие.

Вообще история у совона печальная. Во времена правления отца государя Кочжона, регента тэвонгуна (1863–1873), совон был уничтожен, и осталась лишь памятная стела, указывавшая на прежнее место его нахождения. В своем современном виде совон был восстановлен лет 15–20 назад. Но пока еще не оборудован нормальный туалет у жилой части строений. Поэтому и гости в совоне долго не задерживаются, и студенты не приезжают учиться…

Но вот заканчивается эта эмоциональная, печальная речь смотрителя, и всем нам предстоит совершить поклон духам Мин Чончжуна и Мин Ючжуна, в том числе и для того, чтобы поблагодарить за предоставленный ночлег и возможность попрактиковаться в ксилографической печати.

Я рассказывал профессору Хван Пхэгану о том, что интересуюсь проблемой культа предков в Корее. Поэтому для церемонии поклона было решено одеть меня в традиционные церемониальные одежды. Остальные члены экспедиции – и профессора, и студенты – должны были совершать поклон в обычной «европейской» одежде.

Оказалось, что в комплексе построек есть специальное здание для хранения церемониальных нарядов, куда меня и провели. С чувством таинственного трепета и не меньшего любопытства я облачился в халат из искусственного голубого шелка, черную чиновничью шляпу с подвязками и обул черные тканевые сапоги с загнутыми носами и красной окантовкой. Последнее мне пришлось сделать, подогнув пальцы ног, так как подходящих размеров обуви не нашлось. Однако чего только не сделаешь, чтобы получить уникальный опыт! В настоящем храме предков, в настоящей конфуцианской церемониальной одежде совершить настоящие поклоны!

Есть три вида церемониальных поклонов. Для государя – это четыре поклона подряд, для духов предков – два, для здравствующих родителей – один.

Сначала поклон предстояло сделать мне как особому гостю, а потом уже и всем остальным. В церемониальном облачении я зашел через внешние ворота на территорию храма предков, отгороженную отдельным забором. В храм предков всегда ведут трое ворот. Правые предназначены только для входа в него, левые – только для выхода. Средние – для передвижения духов предков. Люди через них не ходят. Поэтому я вошел через правые ворота.

В самом храме предков – одноэтажном здании, построенном в традиционном стиле, также есть три двери с точно такими же функциями, что и ворота. Поэтому и в храм предков я вошел также через правые двери. Все двери храма предков совона , как полагается, были обращены на южную сторону.

В помещении уже находился хранитель совона Ли Геён, игравший роль распорядителя церемонии. На деревянном полу храма он расстелил циновки, зажег три ароматические свечи и две обыкновенные, восковые. Затем снял футляр с деревянной таблички, вертикально стоявшей на большой прямоугольной тумбе с ножками. К табличке была приклеена полоска бумаги с именем основателя совона . Я все это время стоял внутри здания на пороге у входа. Ли Геён пригласил меня взойти на циновку. Не снимая ритуальной обуви, я стоял и ждал команды. По знаку распорядителя сначала встал на колени, затем опустил руки, положив одну поверх другой на пол, наклонился к рукам, коснувшись лбом пола, немного побыл в таком положении, снова встал и еще раз таким же способом совершил второй поклон. Я совершал поклон покойному и поэтому свою левую руку положил поверх правой.

Когда я закончил кланяться, меня попросили отойти в сторону к левой двери, и на мое место встал молодой преподаватель Ким Ёнсу. Студенты в это время выстроились в ряд перед храмом. Снова последовала команда распорядителя, и преподаватель вместе со студентами также совершил двойной поклон.

Переодевшись, я спросил профессора Ким Ёнсу, почему зажигают именно три ароматические свечи. Он пояснил мне, что цифра три в данном случае имеет два значения. Первое – это символ духа-производителя, которого называют самсин (三神), что в переводе как раз означает «три духа». Во-вторых, цифра три в корейской культуре нередко воспринимается в значении «много». Таким образом, ставя три свечи, предкам преподносят вообще, так сказать, «все, что можно предложить».

Итак, мы поблагодарили духов Мин Чончжуна и Мин Ючжуна. Студенты собрали вещи. Сделали последние фотографии. И – прощай, Ёнгок совон !

До городка Чанхын мы идем пешком. Оказывается, это совсем недалеко. Завтракаем в небольшом ресторанчике супом из морепродуктов. Я бы с бóльшим удовольствием съел бутерброд и выпил кофе. Но все остальные участники экспедиции очень довольны завтраком, после которого мы отправляемся на автостанцию, откуда на рейсовом автобусе нам предстоит поехать в буддийский храм Поримса в горах Качжисан. Цель – осмотреть наиболее интересные ксилографы и рукописи, что хранятся в библиотеке храма. А пока есть немного свободного времени. Двое студентов из группы остались на автовокзале, чтобы присмотреть за вещами. Остальные, в том числе и я, разбрелись кто куда, условившись собраться через сорок минут.