Дмитрий Капустин - Философский калейдоскоп повседневности

Позволю себе остановиться на этой максиме. Сегодня современный человек находится во власти скорости, закручиваясь в водовороте событий, особенно это характерно для жителя мегаполиса (Д. Финчер в своем фильме наглядно показал, что его главный герой является типичным заложником общества потребления). Реальность не успевает за временем, а человек не может воспринимать ни тот объем информации, который предлагает ему современность, ни тот темп жизни (особенно для жителей мегаполиса), что рождает современного человека с его проблемами с физическим, а зачастую психическим здоровьем (не зря статистические данные говорят нам о том, что именно жители мегаполисов часто обращаются к психологу или даже к психиатру за помощью).

Но вспомним рассуждения Маленького принца, во время встречи с торговцем, объясняющим причину торговли усовершенствованными пилюлями для утоления жажды, дающими «большую экономию времени», благодаря которым, по подсчетам специалистов, можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю. В ответ на свой вопрос, что же делать в эти минуты, получив от торговца равнодушное «да что хочешь», Маленький принц подумал: «Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, я бы просто-напросто пошел к роднику…» [5] Сент-Экзюпери, А. де. Маленький принц/А. де Сент-Экзюпери. М., Эксмо, 2010. С. 75–76. .

Другими словами, конечно, экономия времени это очень удобно и продиктовано необходимостью, но всегда ли это оправдано?

А как в свою очередь меняется модель человеческого тела в результате пользования iPhones (этот пример касается любых смартфонов). Мы видим, как это чудо техники повлияло на характер общения людей, изменило стиль и способы коммуникации, выдвинув на первое место использование iPhones. Сегодня становится нормой поведения разговаривать с человеком, не глядя ему в глаза, а набирая очередное сообщение на смартфоне; люди в кафе сидят, склонившись к своим телефонам, заменив общение друг с другом разглядыванием свежих постов и лайков своих фото в социальных сетях. Заметьте, как наклоняется к своему iPhones или подносит его практически вплотную к лицу, будто разговаривая с ним, человек, сидя в метро, когда едет на работу.

В результате воздействия на нас смартфонов мы отдаляемся от близкого нам человека, теряя чувство родства, сближаясь с чужим, которого подпускаем ближе, чем ближнего своего, потому что так нам комфортнее: он ставит лайки под нашими фото, он далеко, и я его не боюсь…

«Тело есть первый и наиболее естественный инструмент человека. Или, если выражаться более точно и не говорить об инструменте, можно сказать, что первый и наиболее естественный технический объект и в то же время техническое средство человека – это его тело» [6] Мосс, М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии / Марсель Мосс. М., КДУ, 2011. С. 311. . iPhoneзация повсеместно и во всем мире отчуждает человека от его личностной индивидуальной составляющей, превращая его сознание в массовое. Мы стремимся к индивидуальности, но на самом деле мы лишь включаемся во всемирную систему мировых сделок, мы часть потребителя «Мы идем – одно миллионоголовое тело, и в каждом из нас – та смиренная радость, какою, вероятно, живут молекулы, атомы, фагоциты. В древнем мире – это понимали хрестьяне, единственные наши (хотя и не очень совершенные) предшественники: смирение – добродетель, а гордыня – порок, и что «Мы» – от Бога, а «Я» – от диявола» [7] Замятин, Е. Мы/Евгений Замятин СПб., Азбука, Азбука-Аттикус, 2018. С. 127. . Мы каждое утро выставляем пост в Instagram, Мы ждем выхода нового iPhone, Мы каждодневно убиваем время в Ютюбе, Мы такие разные, но, к сожалению, одинаковые…

Пользоваться iPhones удобно, но в то же время сам iPhone по своей сути – это миф, такова неразрушимая апория. Мы должны добиться описания с объяснением, время разделить на витальность и праздность, реальность соединить с людьми, а предмет со знанием.

Барбершопы появились в США и Европе еще в 30-е годы прошлого века, но в скором времени данная салонная культура стала приобретать образ более широкого формата, когда в цирюльне обслуживались уже не только мужчины, но и женщины, в результате чего идея изжила себя на долгое время. Барбершопы начинают возвращаться в США и Европу в начале XXI века, в пространство России они проникают преимущественно уже во втором его десятилетии, первоначально в Москве и Санкт-Петербурге, а затем шквально распространяясь по всей ее территории. Вследствие такого фееричного и быстрого распространения нельзя не обратить внимание на появление барбершопов, как на одно из знаковых явлений современной массовой культуры.

Барбершопы позиционируют как территорию, которая предназначена исключительно для мужчин, женщин не приветствуют в данном пространстве по аналогии со старинными цирюльнями, куда мужчины приходили в первую очередь обсудить свежие новости, прочитать газету, выпить немного виски, ну и уже в качестве дополнения постричься и побриться. Количество барбершопов сегодня растет с каждым днем, будь то уже ставшие знаменитые франшизные проекты, либо творение увлеченных этим направлением людей, желающих создать «правильный», со своей точки зрения, барбершоп. Хотя большинство барбершопов говорит в своей рекламе о том, что они никого не парадируют и являются самой аутентичной и правильной цирюльней, обратим внимание на черты, которые, безусловно, их объединяют.

Во-первых – это классический дизайн, в котором преобладают грубо выделанная кожа и дерево, выступающие в качестве природного материала. Кожа – это мужской материал в своем духе и истине, она является покровом того самого животного, которое было повергнуто и убито на охоте именно мужчиной, а ее самая простая выделка выставлена напоказ, дабы продемонстрировать еще томящееся дыхание повергнутого зверя.

Дерево – это материал теплый, домашний. Мы понимаем, что из него изготавливались не только предметы интерьера, но также строились жилища. Дерево, растущее много лет, было срублено мужественным дровосеком, с огромным трудом транспортировалось для обработки, далее – слесарная мастерская, с бесконечными двигателями, маховыми пилами, тяжелыми станками, шумом, опилками, где в тяжелом труде работает множество мужчин. Нарочитая простата предметов интерьера, сделанных из дерева, указывает нам на неприхотливость мужчин, которые довольны покрытой лаком, грубо отшлифованной столешницей.