Алексей Шишов - Вильгельм I Завоеватель. Гибель королевства англо-саксов

Заговор 1047 года едва не закончился гибелью юного герцога во время охоты. Именно тогда верный шут Голь (Голе), случайно оказавшийся свидетелем клятвенного обещания гостей Ренуфа де Брикессара, виконта Бессена, предупредил своего хозяина о смертельной опасности, грозившей ему от рук казалось бы верных баронов. Вильгельм удачно ускакал от убийц, уже обнаживших оружие, и укрылся в собственном фалезском замке. Отсюда он стал действовать против заговорщиков, силы которых оказались значительными. Во главе мятежников стоял Ги Бургундский, граф де Брионн.

Тогда Вильгельм Нормандский лично обратился за помощью к своему воспитателю в лице короля Франции Генриха I. Тот не отказал своему верному вассалу на севере страны, поскольку и сам не раз оказывался в подобной ситуации. Считается, что монарх встал на сторону герцога по той простой причине, что тот являлся его вассалом, которого король обязан был защищать.

Рыцарствующий король выступил в карательный поход во главе небольшой рыцарской армии, соединившись с герцогским войском севернее речки Мюанс. В том же 1047 году Генрих I и Вильгельм нанесли мятежником жестокое поражение в битве при Валь-эс-Дюне (Вал-э-Дюне, Долина Дюн), в десяти километрах от города Канна (современный департамент Кальвадос). Это была холмистая местность, по которой протекала речка Мюанс.

О численности королевско-герцогской (франко-нормандской) армии нет никаких сведений. Более того, нет даже каких-то приблизительных цифр, от которых бы можно было оттолкнуться при расчетах. О мятежниках же нам известно, что отряд Рауля Тэссона состоял из 140 рыцарей. Считается, что на стороне графа Ги Бургундского могло быть до 600 рыцарей (не считая их оруженосцев и вооруженных слуг), до 800 пеших воинов.

Отряды графа Ги де Брионна двигались разрозненно. В таком виде они совершили переправу через реку Орн. Когда отряды мятежных баронов вышли на холмистое плато, там их уже ожидал противник. Противники перед началом битвы расположились напротив друг друга на расстоянии полета стрелы: в их рядах было какое-то число лучников. Это историками считается вполне вероятно, но не достоверно. В таком положении стороны могли хорошо рассмотреть друг друга.

Битва при Валь-эс-Дюне, в которой с обеих сторон сражалось примерно по две тысячи человек, началась с взаимных атак под боевые кличи. Отряд рыцарей сражался с таким же рыцарским отрядом. Общей свалки, по всей вероятности, не было: все сражение «развалилось» на поединки конных рыцарей.

Ожесточенная битва проходила на равнине Дюн неподалеку от Кана. Король и герцог решили уже в самом начале сражения завладеть инициативой и настойчиво начали атаковать вражеские позиции. Мятежники стойко и удачно долгое время оборонялись от смелых наскоков союзной рыцарской конницы, которую поддерживали стрелки из луков и арбалетов, пешие копьеносцы. Порой поле брани походило на рыцарские турниры с бескомпромиссными поединками, в которых победитель становился обладателем стальных доспехов, оружия и боевого коня побежденного.

Есть предположения, что исход битвы в Долине Дюн у Каэна решила тайная дипломатия, основанная на тайных уговорах и обещаниях, на подкупе. В конце того дня ряд предводителей инсургентов неожиданно для мятежного войска перешли на сторону короля и герцога вместе со своими воинскими отрядами. Картина битвы сразу стала меняться, и исход баталии оказался предрешен. Много мятежников пало, еще больше казалось в плену, из которого, по традиции той эпохи, следовало выкупаться за хорошие деньги или даже за земельные владения с крестьянами на них.

В одном из эпизодов сражения французский король, прочно сидевший в седле, сильным и удачным ударом копья был повержен на землю вместе с конем. Генрих I не погиб в той рукопашной схватке, поскольку помощь пришла к нему сразу: в общей свалке его с боков и тыла защищали верные оруженосцы и рыцари королевского двора.

Как свидетельствуют хроники, король Генрих I храбро сражался в первых рядах французских рыцарей и был ранен в том сражении, но поле брани не покинул. Нормандцы, вернее средневековые поэты-трубадуры, прославили подвиг французского монарха в песнях, сложенных здесь же, в Валь-эс-Дюне, Долине Дюн. В этих поэтических творениях Средневековья пелось, как он бился с мечом в руках и побеждал мятежников, защищая собственную честь и достоинство своего вассала в герцогской короне.

Герцог Вильгельм I Нормандский тоже не менее доблестно сражался в той битве: в ней, по сути дела, решалась его судьба. Случайность не позволила ему в тот день пленить коварного виконта Ренуфа из Бессена, которому удалось спастись бегством, бросив на поле боя копье и щит. Только укрыться ему было негде, и это он осознал довольно скоро.

Победа союзников была упрочена переходом на их сторону рыцарского отряда в 140 человек во главе с Раулем Тэссеном: он «вовремя» вспомнил о своей клятве вассала, данной правителю герцогства, и о том, что женат на дочери одного из братьев матери герцога. Такой численности рыцарский отряд для того времени являлся немалой силой и мог действовать вполне самостоятельно.

Хронист Вас, родом с острова Джерси и учившийся в Канне, автор истории герцогской Нормандии, написанной на французском языке, так описал отношение Вильгельма к Раулю Тэссону:

«Рауль Тэссон со своими рыцарями держался несколько в стороне от главных сил мятежников, так что король Генрих не понял, был ли он их союзником или противником. Король спросил герцога:

– Вильгельм, кто те люди, чье вооружение так богато украшено? Знаете ли вы их намерения?

– Государь, – ответил герцог, – думаю, что они на моей стороне. Их возглавляет Рауль Тэссон, а у него нет никакого повода быть мною недовольным.

Завязалась битва. Тэссон, вернее – его рыцари сомневались в том, что надо поднять оружие на короля Франции и своего герцога. Они требовали, чтобы он отказался от данной мятежниками клятвы, взял назад свое слово:

– Всякий, кто поднимет оружие на своего сеньора, потеряет свой фьев (то есть поместье). Мы этого не хотим…

В конце концов Рауль Теэссон перед самым началом битвы (а возможно, в ее разгаре) уступил настояниям своих рыцарей, у которых не было мотивов лишаться семейного достояния ради герцогской короны для Ги Бургундского. Пришпорив коня, он поскакал галопом к герцогу, приказав своему отряду не следовать за ним. Инсценировка, как казалось со стороны, рыцарского подвига, когда одиночка бесстрашно мчался на врага, оказалась полной. Анжуец родом мчался вперед с боевым кличем своей баронской семьи:

– Тюри! Тюри!..

Тюри было родовым, главным замком Тэссонов. Подъехав к Вильгельму, Рауль ударил его рыцарской перчаткой и со смехом сказал: