Ольга Этингоф - Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

М. А. Булгаков откровенно сообщает в показаниях 1926 г.:

Литературным трудом начал заниматься с осени 1919 г. в гор. Владикавказе, при белых. Писал мелкие рассказы и фельетоны в белой прессе. В своих произведениях я проявлял критическое и неприязненное отношение к Советской России. С Освагом связан не был, предложений о работе в Осваге не получал. На территории белых я находился с августа 1919 г. по февраль 1920 г. Мои симпатии были всецело на стороне белых, на отступление которых я смотрел с ужасом и недоумением 42 42 Булгаковы М. и Е . Дневник… С. 64. .

Ю. Л. Слезкин вспоминал 21.02.32:

С Мишей Булгаковым я знаком с зимы 1920 г. Встретились мы во Владикавказе при белых. Он был военным врачом и сотрудничал в газете в качестве корреспондента 43 43 Слезкин Ю . Из дневника писателя. Публикация Ст. Никоненко // Советская Россия. 1987. 29 ноября. № 275 (9526). С. 3. .

С февраля 1920 г. М. А. Булгаков оставил врачебную практику и начал сотрудничать в белой газете «Кавказ». Согласно Д. А. Гирееву, М. А. Булгаков подал рапорт о том, что по состоянию здоровья не может продолжать службу в армии 44 44 Гиреев Д . Михаил Булгаков… С. 60. . Это представляется правдоподобным, учитывая состояние писателя после контузии. В феврале же (?) 1920 г. М. А. Булгаков вернулся во Владикавказ из Пятигорска, куда ездил на сутки, после чего заболел возвратным тифом. Вероятно, начало болезни отразилось и в финале «Необыкновенных приключений доктора», помеченного февралем 1920 г. (поскольку Т. Н. Лаппа также вспоминала о насекомых в связи с заболеванием мужа):

Я сыт по горло и совершенно загрызен вшами 45 45 Булгаков М . Собрание… Т. 1. С. 176. .

В это время деникинцы отступили из Владикавказа, а жена писателя побоялась вывозить его больного. Когда М. А. Булгаков стал выздоравливать, в городе уже правили красные 46 46 Чудакова М. О . Жизнеописание… С. 133—134. . Писатель сам давал соответствующие показания в 1926 г.:

В момент прихода Красной Армии я находился во Владикавказе, будучи болен возвратным тифом 47 47 Булгаковы М. и Е . Дневник… С. 64—65. .

Попробуем проследить, мог ли Б. Е. Этингоф пересечься с писателем на фронтах Северного Кавказа в этот самый период Гражданской войны 1919—1920 гг. И кем же он был?

Борис Евгеньевич Этингоф (1887—1958) – профессиональный революционер, член партии с сентября 1903 г., участник революции 1905 г. Вел нелегальную партийную работу в Вильно и Варшаве, Могилеве, Могилевской губернии, в Выборге, Териоки и Тифлисе, подвергался преследованиям со стороны царского правительства: сидел в тюрьмах, неоднократно был в ссылках, некоторое время скрывался в Германии. С 1910 по 1914 г. был студентом-вольнослушателем юридического факультета Петербургского университета, давал уроки и постоянно сотрудничал в энциклопедии «Брокгауз и Эфрон» (ил. 2):

Этот период мне приходилось почти целиком отдаваться изысканиям заработка литературным трудом, уроками и заказами по рисованию и скульптуре 48 48 ГЛМ, ф. 135, оп. 2, д.13, л. 3. .

Будучи студентом, Б. Е. Этингоф сам также брал уроки скульптуры у И. Я. Гинцбурга (ученика М. М. Антокольского) (ил. 3). Б. Е. Этингоф, как и оба скульптора, происходил из виленских евреев, т. е. был их земляком. И как М. М. Антокольский благотворительствовал юному И. Я. Гинцбургу, так и И. Я. Гинцбург был готов покровительствовать молодым, подающим надежды, ученикам-евреям. Б. Е. Этингоф всерьез думал о художественной карьере, однако после некоторых колебаний выбрал путь профессионального революционера. Н. Б. Этингоф вспоминает:

Гинцбург <���…> заявил, что будет давать уроки бесплатно и, более того, готов сам платить студенту небольшую стипендию в течение года, при условии, что тот будет работать в мастерской ежедневно не менее четырех часов в день. Такое великодушие было столь неожиданно, что Борис не мог вымолвить ни слова. С трудом справившись с волнением, он, наконец, пробормотал, что очень благодарен учителю, но должен предупредить, что не всегда может располагать собой… бывают разные задания… иногда приходится выезжать из города… Гинцбург удивился: какие еще задания? Борис объяснил, что он социал-демократ, ведет партийную работу и это для него важнее всего! При этих словах Гинцбурга словно подменили, он встал и сухо сказал: – Извините, больше нам не о чем говорить. Искусство и политика – вещи несовместимые. Всего хорошего 49 49 Этингоф Н. Портреты сухой кистью // Этингоф Н . Портреты сухой кистью. Рассказы. Иерусалим, 2000. С. 54—55. .

В годы Первой мировой войны Б. Е. Этингоф

зачислился на работу на фронте в качестве заведующего врачебным пунктом, а затем контролера Кавказского Комитета Союза Городов 50 50 РГАСПИ, ф. 124, оп. 1, д. 2223, л. 3—4. .

При этом он выполнял задания партии по пропаганде среди солдат в войсках на турецком (в Западной Армении) и персидском фронтах, где познакомился и сблизился с С. М. Городецким. Поэт вспоминал:

Февральская революция застала меня в Персии. Там в обстановке отступающего нашего фронта я познакомился и сдружился с большевиками – доктором С. М. Кедровым и ревизором Б. Е. Этингофом. Они меня и ласково, и сурово вводили в круг идей, которыми я сейчас живу. Впечатления тех дней отражены в моем романе «Алый смерч» 51 51 Городецкий С . Жизнь неукротимая. Статьи. Очерки. Воспоминания. М.: Современник. 1984. С. 13. Верные инициалы Кедрова – М. С. .

В письме к Б. Е. Этингофу С. М. Городецкий вспоминал:

Вот я вижу тебя улыбающимся скептиком. Что вызывало твой скептицизм? Неверие в беспомощность всех этих союзов городов и земских союзов, которыми московская и тифлисская буржуазия припудривала свое участие в истреблении людей с помощью военной машины <���…> А ты меня спрашивал: – А для кого ты хочешь брать Царьград? Этим язвенным вопросом ты отслоил меня от прошлого и помог мне обратить свой талант к будущему. Это была осень шестнадцатого года. Ты помнишь эти сады Семирамиды, где мы с тобой карабкались над бездной, чтоб обласкать русскими руками клинописные надписи Аргишти второго, и где однажды я застал тебя, – еще не доверяющего мне – в тайной беседе с солдатами, которым ты, должно быть, рассказывал то же, что и мне, о тайнах марксистского познания человеческой судьбы, и в том числе моей – поэта, жаждущего взять Царьград, и тебя, свеженького беглеца из Тифлисской тюрьмы. <���…> Кажется, я не ошибусь, если скажу, что Борис Евгеньевич Этингоф был первым, кто кратко и умно показал мне бездну, над которой стояла русская интеллигенция в своей некоторой части, не успособившейся понять историческое величие большевизма. И когда через год, уже в Урмии, в Персии, где под вой шакалов мы узнали о Февральской революции, ты, ставя горьковский вопрос передо мной – с кем же ты? – нарисовал карикатуру на меня в склоненной позе над поверженными порфирами и коронами – и спросил меня, помещу ли я эту карикатуру в издаваемом мною на стеклографе журнальчике «Шерифханский пересмешник» – я ответил тебе делом, поместив эту карикатуру на себя в своем журнале 52 52 Городецкий С . Письмо Б. Е. Этингофу от 19 декабря 1954 г. // Городецкий С . Об Армении и армянской культуре. Ереван: Айастан, 1974. С. 195—196. .