Мара Хардт - Секс в океане или Тайна зарождения жизни

Что роднит нас с рыбами-транссексуалами, романтиками-омарами, извращенцами-кальмарами и прочей соленой эротикой глубин Мирового океана

Печатается с разрешения литературных агентств Tessler Literary Agency и Andrew Nurnberg.

© Marah J. Hardt, 2015

© Joe Laughlin, фото на обложке, 2016

© Г.И. Агафонов, перевод, 2018© ООО «Издательство АСТ», 2019

Пахнет сексом – и всё тут. Никак не могла отряхнуться от этой беспокойной мысли, качаясь на волнах и наблюдая, как растекается вширь по водной глади лунная дорожка осадком ночного интима. Этот кисловато-плесневый запах – его же ни с чем не спутаешь, и он был таким отчетливым. Впрочем, чему здесь особо удивляться? Ведь я только что на протяжении двух часов наблюдала за нерестом кораллов. Сам по себе процесс икрометания у кораллов настолько не похож на половой акт, что последовавший за ним запах секса стал полнейшей неожиданностью.

Вытягивая из волос сопли кораллового помета, я краем глаза видела, что и другие исследователи всецело поглощены самоочисткой от клейких струек слизистой икры. Так мы и переглядывались с понимающими улыбками. Невольно возникает чувство человеческой общности после совместного купания в жиже помоев, оставшихся после одной из величайших в живой природе оргий.

Всё неоднозначно, когда речь о сексе в море. Поначалу бросается в глаза его полная инородность, а затем вдруг проступают намеки на сходство, – но не более того . В основном секс в подводном мире ничуть не соответствует нашим представлениям о половых сношениях. Вот что, оказывается, выходит после сотен миллионов лет ожесточенных битв за возможность превзойти всех конкурентов в плодовитости: эволюция выделывает весьма причудливые выкрутасы.

От высших точек рифовых гребней до глубочайших донных впадин в Мировом океане, как и на всей планете, две вещи более всего заботят животных: как совокупиться ради продления рода и как не дать себя съесть. Вот природа и вкладывается более всего в искусство размножения и в искусство выживания. Великий смысл жизни как раз и заключается в ее успешном продолжении из поколения в поколение путем передачи потомкам своего милого образа и добротных генов, что требует владения обоими названными искусствами – но они отнюдь не равнозначны. Самые ловкие мастера выживания, даже если протянут до глубокой, но целомудренной старости и не оставят потомства, неизбежно потерпят поражение в эволюционной игре в естественный отбор, а вот великие искусники любовных утех, адепты привлечения особей противоположного пола и гарантированного производства потомства, вовсе не нуждаются в долгожительстве – им главное успеть сделать свое дело.

Так что в конечном счете всё сводится к сексу.

Отсюда и умопомрачительное разнообразие существующих в природе способов совокупления. И речь не о пластической акробатике в стиле «Камасутры», которая и предлагает-то не более чем скромный букет позиционных вариаций на заданную тему. Настоящие сексуальные инновации случаются как раз в дикой природе, ну а самые мокрые, смачные и дикие творятся именно в море. Как-никак океан не только колыбель всего живого, но и родина секса. Именно там мать-природа дольше всего креативила в вопросах репродукции.

Под водой «миссионерская поза» – удел явного меньшинства. Да и знакомые нам по суше образы совокупляющихся животных – вроде соседского кобеля, агрессивно наскакивающего вам на ногу за неимением сучки, – также скорее аномалия, нежели норма. Зато секс там может внешне выглядеть как некое подобие рукопожатия; или как замкнутый хоровод из множества занятых любовью по кругу особей; или же он может заключаться в извержении спермы микроскопическим самцом, коротающим свои дни прямо внутри матки гигантской самки. Заглянув под переливчатую рябь морских волн и повнимательнее всмотревшись, можно стать свидетелем фехтовальных поединков на пенисах между червями, сексуальных оргий в полнолуние, молниеносного метания икры на закате и даже, вероятно, самого колоссального по суммарной массе тел занятия любовью втроем (притом что китам-участникам приходится на всё время акта задерживать дыхание).

Каждая из этих стратегий приспособлена к специфике мест обитания и образу жизни соответствующих видов: холод и тьма вертепов глубоководного разврата являют полную противоположность солнечной пестроте любовных гнездышек рифовой фауны; общительность и шумливость китовых стай резко контрастируют со скрытностью акул; микроскопические размеры и взвешенное состояние веслоногих рачков лишь оттеняют мощь и протяженность миграций неутомимых тунцов; а ежедневное суетливое метание икры губаном соседствует в мире рыб с единственным и последним в жизни праздником нереста у проходного лосося. Каждая версия была отточена природой до совершенства с одной целью – максимально повысить вероятность успешного воспроизводства вида. Именно соленая симфония секса и обеспечивает непреходящее изобилие и разнообразие фауны в водах широкого синего моря испокон веков и вплоть до наших дней. Точнее, обеспечивала, пока вдруг какой-то малости стало не хватать.

За последние примерно сто лет что-то постепенно начало разлаживаться в этом сказочном океаническом оркестре, стали доноситься из его ямы там и здесь фальшивые нотки от прежде безупречно настроенных инструментов размножения. И это плохие новости не только для какого-нибудь палтуса-оболтуса, но и для всех нас.

Положение дел у обитателей морских глубин нам отнюдь не безразлично, ведь от их благополучия зависит очень многое – и продовольственная безопасность, и здоровье человека, и развитие прибрежных территорий, и климатические изменения, и многие другие глобальные процессы. Возьмем, к примеру, одну лишь продовольственную безопасность. Около трех миллиардов людей зависят от рыбы как от важного источника белка 12в их рационе питания. Не менее половины употребляемой в пищу рыбы приходится на морские виды. Понятно же: дабы прокормить такую массу людей, необходимо, чтобы эта рыба воспроизводилась, то есть ежегодно успешно выметывала не меньше икры или мальков, чем необходимо для восполнения популяции.

Но это отнюдь не единственная для нас причина залипать на сексе и питать интерес к сардинам.

Любителям пляжного отдыха и владельцам домов у моря на заметку: как средневековые города крепостными стенами, береговые линии защищены от разрушения и размывания могучими фортификационными сооружениями – колониями устриц и коралловыми рифами. Эти природные волноломы гасят энергию штормов и мощных приливных волн. А будучи стенами живыми, они способны наращивать высоту в случае повышения уровня Мирового океана и самовосстанавливаться от причиненных штормами разрушений. Вымирание этих строителей барьерных рифов будет означать скорое и неизбежное оползание защищаемой ими береговой полосы в море.