Д. Кузнецов - О чем умолчал ваш учебник: Правда и вымысел в теории эволюции

Библейские креационисты считают сложные приспособления убедительным доказательством созидательного замысла, а не результатом ряда генетических случайностей (мутаций). Это признавал даже Чарльз Дарвин: «Предполагать, что глаз, со всеми своими неподражаемыми сложными приспособлениями для корректировки фокуса на различные расстояния, для пропускания различного количества света и для коррекции сферической и хроматической аберрации, мог бы быть образован естественным отбором, кажется, как я откровенно признаю, в высшей степени абсурдным» [36, с. 167].

Сейчас нам известно, что глаз даже еще более сложен, чем полагал Дарвин. Астрофизик доктор Роберт Джастроу, директор Института космических исследований НА—СА (США), признает: «Кажется, что глаз был изобретен: ни один изобретатель телескопов не мог бы сделать лучше» (курсив наш. — Д.К.) [37, с. 18].

Еще более сложно, чем глаз, устроен и человеческий мозг. Доктор Айзек Азимов, известный писатель—фантаст и биохимик—эволюционист, утверждал: «У человека — трехфунтовый [4] 1 фунт = 0,4535 кг. мозг, который, насколько нам известно, является наиболее сложным и древним образованием вещества во Вселенной» [38, с. 10]. Кора головного мозга, имеет толщину менее 0,5 см. Если ее растянуть, то площадь поверхности коры будет около одного квадратного метра и, как было вычислено, она содержит около пятнадцати тысяч километров соединительных волокон на кубический сантиметр [39, с. 172]. Ученые, изучающие мозг, полагают, что «миллиарды миллиардов нервных клеток в головном мозге человека, возможно, содержат целый квадриллион связей» [40, с. 37; 39, с. 172].

Журнал «Нью Сайентист» писал в 1988 году в одной из редакционных статей: «Грубо говоря, головной мозг человека — это естественный компьютер, состоящий из 10—100 миллиардов нейронов, каждый из которых соединяется примерно с 10000 другими, и каждая из функций которого аналогична… В системах нейронов выполняется около 100 отдельных ступеней—команд для выполнения сложной задачи зрения или речи, что потребовало бы у самого совершенного из известных электронных компьютеров миллиарды отдельных ступеней» [41, с. 61].

Известный философ—атеист и эволюционист Карл Саган утверждал, что способность мозга хранить информацию «заполнила бы около двадцати миллионов томов; так же много, как в крупнейших библиотеках мира» [42, с. 278; с. 172].

Принимая во внимание эти факты, неудивительно, что профессор Р. Джастроузаключает: «Трудно считать эволюцию глаза человека продуктом случая; это даже труднее, чем считать эволюцию человеческого разума продуктом случайных событий в клетках мозга наших предков» [37, с. 98].

На клеточном уровне мы также наблюдаем исключительно высокую степень организации. Доктор Майкл Дентонтак оценивает аппарат синтеза белка, находящегося во всех живых организмах: «Удивительно, но этот замечательный механизм, который обладает способностью создавать все живое, что когда—либо существовало на Земле, от гигантской секвойи до мозга человека, может создать все свои собственные компоненты в течение минут и весить менее 10 граммов. Это в несколько тысяч миллионов раз меньше, чем мельчайшая деталь работающей машины, созданной человеком» [25, с. 338].

Фактически, независимо от того, где и на каком уровне биологической организации мы исследуем сложность феномена жизни, мы приходим к тому же заключению, что и Майкл Дентон: «Это абсолютная универсальность совершенства; тот факт, что куда бы мы ни посмотрели, насколько глубоко мы бы ни посмотрели, мы обнаруживаем изящность и изобретательность абсолютно превосходного свойства, что несомненно свидетельствует против идеи случая» (курсив наш, — Д.К.) [Там же, с; 342].

Результаты экспериментов по искусственному разведению животных и растений также не дают никакого подтверждения теории эволюции, поскольку с помощью процессов искусственного отбора не было создано никаких принципиально новых, более сложных форм организмов. Журнал «Он Колл» информирует нас: «Селекционеры обычно обнаруживают, что после нескольких поколений достигается оптимум, дальнейшее улучшение которого невозможно, и при этом не было образовано никаких подлинно новых видов… Поэтому кажется, что опыты селекции скорее опровергают, чем подтверждают теорию эволюции» [43, с. 108].

Фактически новые специализированные разновидности (декоративные и сельскохозяйственные), которые выведены искусственно селекционерами, являются менее жизнеспособными (т. е. имеют меньший шанс самостоятельно выжить), чем представители первоначальной линии, от которой они произошли. Все эти породы организмов нуждаются в постоянном уходе и наблюдении со стороны человека. Это ли — совершенство?..

Предполагают, что мутации могут быть ключом к быстрым изменениям, подразумеваемым теорией прерывистого равновесия. Джон Гледман, научный обозреватель журнала «Сайенс Дайджест», пишет: «Эволюционные ревизионисты полагают, что мутации в ключевых регуляторных генах могут быть как раз теми генетическими большими молотами, которые и требуются теорией квантовых скачков» [19, с. 92]. Однако, как подчеркнул доктор Колин Паттерсон, «предположение является вольным. Мы ничего не знаем об этих регуляторных главных генах» [4, с. 4; 39, с. 100].

Но в отличие от таких предположений статистика говорит нам, что почти все мутации дают патологию. Более того, генетический аппарат организма в высшей степени стабилен и предназначен для воспроизведения организма сходного типа. Как говорит известный популяризатор науки Фрэнсис Хитчинг, «гены являются мощным стабилизирующим механизмом, главная функция которого — предотвращать развитие новых форм» (курсив наш. — Д .К.) [44, с. 103].

Во всех наших наблюдениях за живой природой именно это мы и наблюдаем. Организмы дают начало сходным формам того же самого вида или сорта. Например, куры дают начало курам разных пород, лошади — породам лошадей и т. д. Мы никогда не наблюдали группу сходных организмов, эволюционирующих в другую, и существенно другую, группу организмов (и, конечно, данные об ископаемых тоже никоим образом не выявляют, что такое событие имело место в прошлом). Границы между различными сортами и видами, как правило, ясно определены. Даже Чарльз Дарвин признавал, что это — существенное доказательство против его теории. Он писал: «… определенность специфических (живых) форм и то, что они не смешиваются друг с другом бесчисленными переходными звеньями, — это очень значительное затруднение» [45, с. 54].