Олег Найда - Патриотизм и военно-патриотические традиции России

Непроясненность в массовом политическом сознании важнейших понятий о государе и государстве, которая, на первый взгляд, должна была способствовать укреплению легитимности власти (легитимность в форме традиции – О.Н.), привела к результату прямо противоположному. Катастрофические неудачи Бориса Годунова и его советников на экономическом поприще, обострившиеся социальные противоречия между правящей элитой и различными группами служилого сословия, закрепощенным населением и его хозяином – дворянством, радикальным образом изменили само представление о существующей верховной власти: реальный царь стал восприниматься как незаконный, а самозванец – как истинный. Вот почему Лжедмитрий, католик по вероисповедованию, с такой легкостью занял престол в православном государстве.

Уроки Смуты отнюдь не сводились к тому, что обнаружили «исконно державные начала русского патриотизма». Они находились совсем в иной плоскости, а именно в проблематике прав и свобод основного населения и его способности встать на защиту своей страны. Введение крепостного права, о чем косвенно свидетельствует Указ об «урочных летах» (1597), с одной стороны, лишило власть на всех уровнях сколько-нибудь ощутимой поддержки и опоры, с другой, стало главной причиной готовности значительной, если не преобладающей части населения поддержать любую социальную силу, способную вернуть утраченные права и свободы. «Самое большое зло сложившегося в Москве порядка, – справедливо отмечал М.О. Коялович, – заключалось в том, что служение государству, отечеству сосредоточено было только в так называемых служилых людях и во имя этого они стали распорядителями земли и свободы русского человека…» 17 17 Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. СП., 1901. С.310. .

Разумеется, Смута продемонстрировала высочайшие образцы подлинного патриотизма, мужества, героизма и самопожертвования. Но следует напомнить некоторым современным авторам, воспевающим «беспредельную» верность русского человека деспотическому и тираническому государству 18 18 Нам представляется более историческим достоверным положение из речи К.Минина перед нижегородцами в изложении А.А .Данилова. Здесь говорится не о Московском государстве, а об отечестве, что полностью соответствует логике аргументации В.О. Ключевского. «Мое мнение, – говорит К. Минин, – все, что есть, без остатка, готов я отдать в пользу и сверх того, заложа дом мой, жену и детей, готов все отдать в пользу и услугу отечества. И готов лучше со всею моею семьею в крайней бедности умереть, нежели видеть отечество в поругании и от врагов во обладании». Данилов А.А. Рабочая тетрадь по истории России для студентов вузов. М., 1998. С.32. , что деятельный патриотизм, обращенный на наведение общественного и государственного порядка, прекращение грабежей и разбоев, изгнание иноземных захватчиков, был проявлен, в первую очередь, населением севера и северо-востока Руси Московской, которое было либо незначительно затронуто крепостным правом, либо не было затронуто вообще.

Вернемся вновь к Кояловичу, специально отмечавшему: «Служение отечеству, которое в смутные времена так гармонически, стройно проводило в движение все силы северного населения, без разделения на сословия и без вражды между ними, было всем ощутительно, тогда как середина России, служилая и крепостная, или изменничала, или бессильно страдала» 19 19 Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. СПб., 1901. С.310. . Ущербность патриотизма, основанного на несвободе, отмечает Ключевский: «Дворянское ополчение… еще раз показало в смуту свою мало- пригодность к делу, которое было его сословным ремеслом и государственной обязанностью» 20 20 Ключевский В.О. Курс русской истории. Т.3. Ч.3. М., 1988. С.57. Выводы историков подтверждают и очевидцы смутного времени. Так, дьяк Иван Тимофеев (Семенов) в своем произведении «Временник» определяет дворян как «лжевоинов». См.: История политических и правовых учений. М.: Инфра-М, 1996. С.229. . Энергию, инициативу, настойчивость – основные слагаемые успешных действий по освобождению страны, Ключевский усматривает в действиях казачества, перешедшего на сторону государственности и правопорядка 21 21 Ключевский В.О. Курс русской истории. Т.3. Ч.3. М., 1988. С.57. .

Важным элементом новизны, внесенным Смутой, было углубление социальных аспектов освободительной борьбы русского народа практически на всех уровнях общественной организации. Большинство структурированных групп начинают, хотя и не всегда последовательно, выдвигать свои требования и отстаивать специфические интересы.

Прежде всего, это касается несколько легальных и гласных попыток боярства получить от очередного кандидата на престол более или менее оформленные гарантии от произвола царской власти. Это прямо свидетельствует о возросшем гражданском сознании боярства и его нежелании мириться со своим унизительным и порабощенным положением перед самодержавной властью. Впервые это произошло при избрании Бориса Годунова, который в молчаливой форме – «перемолчал», отверг эти требования. Но уже Василий Шуйский вынужден был дать, причем письменно («подкрестная запись»), такие обещания, как отказ от преследования родственников осужденных и неприкосновенность их имущества, вынесение смертного приговора лишь при согласии Боярской думы; гарантии прав населению, занятому в торговле; не принимать во внимание и не давать ходу непроверенным доносам и пр. В данном случае является несущественным, что В. Шуйский нарушил свои обещания. Гораздо более ценным в историческом плане являются первые формы гражданского протеста против самовластия, которые потребовали от их инициаторов немалого мужества.

В договоре от 4 февраля 1610 г. об условиях приглашения сына польского короля Владислава на престол московских царей нашли отражение интересы служилого сословия, дьяков и неродовитых людей о повышении «меньших людей» сообразно их «заслугам» и выслуге и право свободного выезда за границу для получения образования. Но эти справедливые требования будут реализованы только в эпоху петровских преобразований.

Что же касается народных масс, то они начинают переходить к более активным формам протеста, нежели бегство на окраины и за границы Московского государства, и XVII в. входит в российскую историю как век «бунташный».

Итогом осмысления социального хаоса «Смутного времени» стал вывод о необходимости согласия между властными и подвластными, гармонии общественных и государственных отношений, выраженных в идее «народного блага». Это достаточно радикальная идея стала пониматься как некое условие и предпосылка истинного служения отечеству, т.е. «благо народное» и «благо отечества» начинают трактоваться как близкие и даже тождественные понятия. «Только те люди заслуженно пользуются плодами, выгодами и правами своей родины, – подчеркивал Ю. Крижанич, – коих действия и труды стремятся прямо к общему народному благу. А чья жизнь и чьи труды не приносят никакой пользы ни для защиты, ни к охране народа, те люди не стоят ни воды, ни воздуха своей родины и должны быть изгнаны из неё вон» 22 22 Крижанич Ю. Политика. М., 1965. С.322. .