Элинор Остром - Управляя общим. Эволюция институтов коллективной деятельности

В отношении описаний случаев, которые я буду обсуждать в главе 3, я должна сообщить, что я не знаю, какими были структуры соответствующих ситуаций до того, как некоторые присваиватели, сокрытые во тьме веков, начали экспериментировать – с различными правилами распределения ресурсных единиц и с предоставляемой ответственностью. То, что я точно знаю, так это то, что присваиватели в случаях «успеха», описываемых в главе 3, сумели распределять ресурсные единицы и одновременно избегать конфликтов, неопределенности и ощущаемой несправедливости, связанной с плохими решениями проблемы распределения прав, избыточным инвестированием в усилия по присвоению, свойственные неадекватным решениям проблемы утраты ренты, либо с исчерпанием или разрушением ресурсов, которое имеет место в тех случаях, когда проблема обеспечения предложения остается нерешенной.

Понятно, что я не знаю, выработали ли эти присваиватели оптимальные решения своих проблем (я сильно в этом сомневаюсь). Они решали свои проблемы тем же образом, каким большинство индивидов решают сложные и запутанные проблемы, – так, как они могут их решить на базе доступной им информации, с учетом используемых инструментов, принимая во внимание затраты, связанные с реализацией известных им вариантов и имеющихся в наличии ресурсов. Я вижу свою задачу в том, чтобы понять структуру стоящих перед ними проблем и причины, по которым принятые ими правила представляются работающими.

Это означает, что вначале я должна постараться понять нечто о структуре самого ресурса – о его размерах, определенности его границ и внутренней структуре. Затем я стараюсь вскрыть устойчивые свойства потоков ресурсных единиц: насколько эти потоки предсказуемы во времени, в пространстве и в количестве? При данном экономическом положении присваивателей – насколько они зависят от данного ресурса и каковы риски, связанные с различными потенциально возможными типами схем распределения? Наконец, я стараюсь определить ключевые свойства индивидов. Каково количество индивидов, участвующих в процессе эксплуатации ресурсной системы? Каким может быть временной горизонт их расчетов? Участвуют ли они в коллективных действиях все вместе?

Являются ли их интересы приблизительно схожими или они неоднородны? Установили ли они цеховые нормы поведения, которые помогают (или мешают) им в попытках решить эти проблемы? Затем я исследую правила, которые они разработали, и стараюсь понять, как они работают, отыскивая принципы, которыми они при этом руководствовались, и стремясь понять, как эти принципы влияли на стимулы, значимые для присваивателей. Если в этих случаях присваиватели осуществляли взаимный надзор и в общем случае выполняли обязательства следовать своим правилам, я стараюсь понять, как им это удалось.

В главе 4 я вновь прибегаю к этой схеме исследования – для решения задачи идентификации структуры ситуации, существовавшей до того, как группа присваивателей начала пытаться изменить правила, с тем чтобы решить ряд взаимосвязанных проблем присвоения и обеспечения предложения. После этого объектом моего изучения становится процесс проектирования новых институтов, – это нужно для того, чтобы решить [теоретическую] проблему предложения институтов. Описанные в главе 5 случаи неудач характеризуются чрезвычайно быстрым «проеданием» ренты, неразрешенными противоречиями, которые ведут либо к физическому насилию, либо к исчерпанию ресурса. Эта же логика используется для идентификации переменных, объясняющих отсутствие успехов в деле решения проблем присвоения и обеспечения предложения. Я опять предполагаю, что участвующие индивиды старались сделать все возможное в рамках ограничений, задаваемых ситуацией. Таким образом, проблема сводится к тому, чтобы установить, в чем состоят эти ограничения, используя все ту же схему исследования.

В заключительных разделах моего исследования я говорю о том, как результаты, полученные в ходе анализа описанных случаев, могут быть использованы для разработки теории согласованных коллективных действий самоорганизующихся групп, с тем чтобы дополнить имеющиеся теории внешней организации коллективного действия (теорию фирмы и теорию государства).

Приступить к непосредственному разрешению некоторых ключевых вопросов, поставленных в данной книге, можно начав с изучения реальных условий, в которых, во-первых, присваиватели проектировали и применяли свои собственные правила, предназначенные для контроля над процессом использования общего ресурса (ОР), а также осуществляли надзор за их исполнением, и, во-вторых, ресурсная система и сложившиеся вокруг нее институты смогли просуществовать длительное время. Самый молодой набор институтов, который нам предстоит проанализировать в этой главе, существует вот уже более ста лет, самая древняя система – более тысячи. Институты, о которых пойдет речь, пережили засухи, наводнения, войны, эпидемии, а также глубокие экономические и политические перемены. Мы изучим, как устроены леса и выпасы на высокогорных лугах Швейцарии и Японии, а также как организованы ирригационные системы в Испании и на Филиппинах.

Говоря о том, что эти институты просуществовали так долго, я не имею в виду, что их операциональные правила оставались неизменными с момента, когда они были приняты впервые. Будучи весьма сложными, все реальные условия среды, в которой существовали ОР, анализируемые в главе 3, претерпевали изменения во времени. Поэтому здесь было бы практически невозможно установить «правильные операциональные правила» с первой попытки или даже после нескольких попыток. Эти институты являются робастными [64] Робáстный (robust) – термин математической статистики, им обозначается свойство выборки (точнее, характеристик выборки, например тех или иных средних) сохранять устойчивость при добавлении в выборку «выбросов», «нетипичных значений» и т. п. Вне математической статистики эти «робастный», «робастность» употребляется в научном жаргоне как синоним «устойчивый», «устойчивость». – Прим. науч. ред. , или находящимися в точке «институционального равновесия», в том смысле, в каком это было определено в [Shepsle, 1989b]: Институт находится «в значительной мере в состоянии равновесия, если его изменения происходят в соответствии с неким ex ante планом институциональных изменений (и поэтому он в состоянии равновесия перестает совпадать с первоначальным институтом)» [Shepsle, 1989b, p. 143]. В таких случаях присваиватели продумывают базовые операциональные правила, создают организации для осуществления операционального управления своим ОР и со временем модифицируют свои правила в свете прошлого опыта и в соответствии со своими правилами коллективного и конституционного выбора.