Валерий Шувалов - Метафора в лексической системе современного немецкого языка

Изучение метафоры всегда отличалось разнообразием подходов, которые тем не менее укладывались в сравнительно небольшое количество основополагающих концепций. Однако практически все исследователи прошлого и современности сходятся в том, что метафора состоит из двух элементов, которые связаны определенным образом. В этом выражении «определенным образом» и кроется суть проблемы. Здесь мнения сильно расходятся: одни считают, что эта связь чисто орнаментальная и носит риторический характер, другие полагают, что она осуществляется по сходству или аналогии, третьи доказывают ее интерактивность, включающую элемент внутреннего напряжения, четвертые уверяют, что метафорика – это прежде всего психологический феномен, находящий лишь свое опосредованное выражение в языке, а кое-кто договаривается даже до утверждения, будто метафора есть не что иное, как паразитический элемент на теле языка, с которым необходимо бороться всеми доступными способами. Подобные споры ведутся уже на протяжении многих десятилетий и даже веков, однако никаких признаков концептуального консенсуса здесь пока не предвидится.

В этом смысле интеракционистская концепция А. Ричардса – М. Блэка, которую мы берем за основу в данном исследовании, не только пробудила новый интерес к метафоре, но и задала направление, по которому движется и в котором конструктивно развивается современная метафорология. Это, разумеется, отнюдь не исключает наличие и появление в будущем альтернативных концепций метафоры: главное, чтобы они «работали» и вносили свой вклад в общее понимание этого сложного и до конца еще не полностью выясненного лингвоконцептуального феномена.

В ходе экспликации и последующего уточнения своей теории А. Ричардс ввел считавшиеся на первых порах необычными, но сегодня прочно вошедшие в лингвистический узус термины tenor, vehicle, projection, interaction. Последние два термина довольно прозрачны в структурно-семантическом отношении, однако что касается первых двух, то они труднопереводимы, и поэтому мы предлагаем заменить их на более понятные и, как представляется, вполне адекватные по смыслу знак-объект и знак-носитель.

Терминология М. Блэка также достаточно интересна: в его понимании focus – это сама метафорическая лексема, в то время как frame (не путать с когнитивистской трактовкой данного термина!) – это предложение, в котором она встречается и которое детерминирует ее смысл. Некоторые возражения вызывают термины М. Блэка главный и вспомогательный субъект : известно, что, с грамматической точки зрения, в предложении может быть лишь один релевантный субъект.

Смысл интеракционистской концепции Ричардса – Блэка в общих чертах можно сформулировать следующим образом: в процессе коммуникации говорящий, не прибегая к использованию совершенно новых слов, отбирает нужные ему (как правило, маргинальные) признаки, содержащиеся в определенной лексеме, и транспортирует их в структуру другого знака, относящегося к иной понятийной сфере, в результате чего последний уплотняет свой семантический контент и приобретает новые свойства и качества, которыми он до этого не обладал. Таким образом, в контексте, т. е. в определенном дискурсивном окружении, происходит интеракция, которую можно назвать релективной (от: релевантный + селективный) и в результате которой происходит семантическое переформатирование лексемы при сохранении ее фонографической конфигурации. Данный процесс носит явно выраженный эмергентный характер , причем под эмергентностью (от англ. to emerge ) понимается появление качественно новых свойств целого, отсутствовавших у его составных частей.

Необходимо помнить, что метафора по сути своей эмергентна, а ее семантические свойства не являются простой суммой составляющих ее элементов, хотя они и зависят от них. Объединенные в метафорическую систему элементы могут не только приобретать новые свойства, но и терять некоторые семантические качества, присущие им до вхождения в систему или вне ее. Эмоционально-логическая взаимосвязь и взаимозависимость конституентов метафоры выстраивается таким образом, чтобы наиболее эффективно достигать целей коммуникации.

Другими словами, беря за основу уже существующую форму слова, мы «стираем» его содержание и «вписываем» туда новое, которое – так же как и прежнее – сохраняется в семантической памяти слова. Значение метафоры даже не столько в самом слове, сколько в том, что за ним скрывается. Метафора для языка – это примерно то же, что рентгеновский луч для медицины: проецируясь на объект и сохраняя его в неприкосновенности, он обнаруживает его скрытую сущность. В конечном счете значение и функция конкретной метафоры детерминируются самим говорящим, который осознанно (либо на уровне подсознания) и целесообразно помещает ее в нужный контекст.

Обычно суть метафорической интеракции выражается с помощью довольно простой формулы: А + B =AB. Однако данное схематическое изображение представляется, с одной стороны, слишком упрощенным, а с другой стороны, не совсем корректным. Во-первых, концепты А и В находятся на слишком близком расстоянии друг от друга, в то время как подобная «контактная позиция» несвойственна метафоре, предполагающей интеракцию прежде всего достаточно удаленных друг от друга концептов. Далее в результате этой формулы мы имеем два знака (АВ), которые, несмотря на позиционную близость, все же располагаются на определенной дистанции друг от друга; в метафоре же мы имеем слияние, интеграцию, «растворение» одного в другом. Кроме того, процесс, о котором идет речь, не есть простое арифметическое сложение, а нечто большее: здесь можно проследить, говоря образно, результаты всех четырех математических действий, когда одни признаки действительно складываются, другие вычитаются, третьи умножаются, а некоторые каким-то образом даже делятся друг на друга.

Исходя из вышеперечисленных соображений, мы предлагаем другую, несколько модифицированную формулу метафорической интеграции:

А ← Е ≈ Æ,

где А – знак-реципиент (объект), Е – знак-донор (носитель), а Æ – возникающая в результате интерактивного процесса эмергентная лексема, которую на профессиональном жаргоне и по аналогии с соответствующим знаком международной фонетической транскрипции можно назвать метафорической лягушкой . В философии подобное синкретическое понятие, обладающее новым системным качеством, обычно называется кентавр (Деменский, 2000: 34).

В соответствии с принятой интегративно-эмергентной концепцией мы дефинируем метафору как комплексную лексическую структуру, в которой, исходя из прагматической установки говорящего и при контекстуальной поддержке, происходит релективная проекция значения слова-донора на семантику сохраненного в инвариантной форме слова-реципиента, в результате чего последнее конвертируется в качественно новое семантическое целое.