Жозеф Артур де Гобино - Опыт о неравенстве человеческих рас. 1853г.(том1)

Первая опасность возникала неоднократно, но если чужеземцам часто удавалось подчинить себе индусское общество, то они так и не смогли разложить его изнутри.

Вторая опасность также присутствовала. Впрочем, она уже присутствовала в зародыше в первобытной организации. Не удалось ее избежать или хотя бы остановить ее развитие в результате смешения крови, которое постепенно приводило к вырождению высших каст Индии. Тем не менее, если кастовая система не смогла полностью нейтрализовать зов природы, она в значительной мере подавила его. Разрушительный процесс происходил чрезвычайно медленно, и поскольку превосходство брахманов и кшатриев над остальным индийским населением до сих пор остается неоспоримым, трудно представить окончательный распад этого общества. В этом состоит убедительное доказательство превосходства белого типа и благотворности разделения рас.

Что касается системы, созданной пурохитами и превратившейся в брахманизм, мы вели речь только о самом принципе, но не о трудном процессе его реализации. Чтобы рассмотреть его, я выбрал не момент начала формирования этого процесса и его развития, а эпоху его апогея. Теперь вернемся в лоно истории и ближе познакомимся с системой.

Могущество пурохит сформировалось на двух устоях: разумная религиозность арийской расы, с одной стороны, а с другой, преданность, менее благородная, но более фанатичная, метисов и аборигенов. Их власть опиралась на вайсиев, всегда искавших поддержки против военной касты, и на судрасов, отличавшихся чувством суеверного страха и восхищения перед людьми, ежедневно общавшимися с Богом. Без такой двойной поддержки пурохиты даже не могли бы и подумать о независимости, а если бы им и пришла такая мысль, они не смогли бы осуществить ее. Ощущая поддержку, они осмелели. Однако в это время внутри многочисленной группы арийцев разразилась большая смута. И в результате баталий, вызванных религиозными распрями, зороастрийские народы откололись от индийского семейства и ушли из Пенджаба и соседних с ним земель. Они направились на запад, навсегда порвав со своими братьями, чья политическая организация их больше не устраивала. Если задаться вопросом о причинах раскола, если спросить, почему то, что было по нраву одним, не устраивало других, то вряд ли можно получить однозначный ответ. Однако я почти не сомневаюсь в том, что зороастрийцы, оставаясь дальше к северу, т. е. в арьергарде арийцев-индусов, не сохранили в себе вместе с большей чистотой крови достаточно разума, чтобы отказаться от установления иерархии по рождению, надуманной, с их точки зрения, и, следовательно, бесполезной и не популярной. Если бы в их рядах не было черных судрасов, вайсиев-кафров и мулатов-кшатриев, если бы все они были белые и равные, тогда они могли бы согласиться с тем, чтобы во главе их социальной организации стояли брахманы. В любом случае очевидно, что новая система внушала им отвращение, которого они не скрывали. При знаки такого отношения мы видим в реформе, вдохновителем которой был Зороастр, Зердушт или Зеретоштро.

Но раскольники, так же как индусы, не сохранили древний арийский культ. Возможно, они хотели свести его к более точной формулировке. Все в новой религии-магии дышит протестом и враждой к брахманизму. [135]В священном языке зороастрийцев бог индусов «Deva» стал «Дивом», т. е. злым духом, а слово «maaniu) получило значение «небесный», а его корень у брахманистских народов сохранил значение «ярость» или «гнев». [136]

Итак, раскол произошел, и два народа с тех пор продолжали жить отдельно и вступали друг с другом в отношения только с оружием в руках. Тем не менее, даже отвечая неприязнью на неприязнь, оскорблением на оскорбление, они всегда помнили об общем происхождении и не отказывались от родства.

Кстати, следует отметить, что по всей вероятности незадолго до этого-раскола начал формироваться пракритский язык, а собственно арийский язык, если он вообще когда-нибудь существовал иначе, чем в виде совокупности наречий, прекратил свое существование. Но еще долго санскрит преобладал в виде разговорной речи, что не мешало множиться производным наречиям и диалектам, а священный язык тем временем постепенно превращался в книжный.

Как были бы рады брахманы, если бы уход зороастрийских народов избавил их от всякой оппозиции. Но пока они боролись только с одним противником, хотя было немало желающих разрушить их систему. До сих пор они сталкивались только с одной формой протеста, а другие еще не проявились.

Арийцы продолжали движение к югу и востоку, и это движение, которое длилось до XVIII в. н. э. И которое, возможно, продолжается в скрытой форме до сих пор, пока существует брахманизм, сопровождалось — и частично было вызвано — давлением других народов с юга, прибывавших с древней родины. В «Махабхарате» рассказывается об этом великом запоздалом переселении. Эти пришельцы, возглавляемые сыновьями Панду, очевидно шли путем своих предшественников и пришли в Индию через Согдиану, где основали город, который назвали Панда по имени своего патриарха. Что касается расы, к которой принадлежали эти завоеватели, здесь нет никаких сомнений. Их название означает «белый человек». Брахманы легко узнавали этих противников и считали их отпрысками прародителей индийской нации. Они даже признавали родство пришельцев с ортодоксальной королевской расой куравов. Их женщины были крупными, белокожими и белокурыми и пользовались той свободой, которая у тевтонов — наполовину подавленная у римлян — была продолжением древних нравов белого семейства.

Эти пандавы ели любое мясо, т. е. питались и быками, и коровами, что считалось самым большим кощунством у индийских арийцев. В этом отношении зороастрийские реформы не затрагивали старую систему, что было еще одним и убедительным в ретроспективе доказательством того, что эта цивилизация, построенная на общих религиозных идеях, издавна объединила обе ветви независимо от исконных идей расы. Пандавы не уважали священных животных и еще меньше почитали кастовую иерархию. Их священники не были брахманами и даже пурохитами. Поэтому в глазах индусов они были «нечистыми», и бросали тень на брахманскую цивилизацию.

В конечном счете разразилась война, ее театром был весь север, юг и восток полуострова до Видехи и Висалы, а участвовали в ней все народы, как арийцы, так и аборигены. Борьба была тем более долгой, что у завоевателей были естественные союзники в лице многих арийских племен в Гималаях, враждебно относившихся к брахманской системе. Многие метисные народы были заинтересованы в разрушении этой системы: все разбойники любого цвета кожи становились сторонниками пандавов. [137]