Роберт Уилсон - Новая инквизиция

Но вернемся к скептицизму второго уровня Юма и Ницше. Факты не появляются перед нами, размахивая плакатами «Мы — факты». Мы создаем факты, организуя видимости в туннели реальности, которые соответствуют нашим нынешним потребностям, требующим решения проблемам, страхам, фантазиям и предубеждениям.

Как материалист-фундаменталист считает «фактом» то, что не идет вразрез с его моделью, а все остальное отрицает как «чистую видимость», так и томист-фундаменталист механически принимает то, что соответствует представлениям его модели, а все остальное механически отрицает. Такие же механизмы действуют в туннелях реальности идолопоклонников-фундаменталистов из Самоа, расистов-фундаменталистов, шовинистов-фундаменталистов, пресвитерианских республиканцев-фундаменталистов из Огайо, исламских фундаменталистов…

Поэтому я и говорю, что все мы могли бы стать на удивление нормальными и даже поумнеть, если бы хоть изредка пытались бесстрастно и непредвзято анализировать явления и события, на которые не настроены наши излюбленные туннели реальности.

Но у всехфундаменталистов есть один недостаток, в котором, по иронии судьбы, воплощено их главное достоинство. Я имею в виду их скромность, их почти святую кротость. Ницше однажды заметил, что все мы большие художники, чем себе представляем, но фундаменталисты слишком застенчивы, чтобы считать себя большими художниками. Они не ставят себе в заслугу то, что создали; они не признают, что участвовали в создании и увековечении идолов, которым поклоняются. Словно параноики, они создают причудливые и хитроумные системы, затем объявляют их «данностью», а потом тщательно редактируют все представления, чтобы они вписывались в систему. У людей, которые обладают такими колоссальными творческими способностями и отказываются это осознавать, совершенно нет тщеславия, ну вовсе.

Кому-то такая святая скромность, должно быть, нравится.

Но как вы могли заметить, сам я отнюдь не так скромен.

Я целиком и полностью отвечаю за лабиринты реальности, представленные в моих романах, а также документальных произведениях, к которым отношу этот каталог кощунства и ереси. Я специализируюсь в жанре интеллектуальной комедии, или сюрреализма, и пишу книги для развлечения дерзких и отважных людей, которых не пугает моя партизанская онтология. Поскольку именно я создал эту эмическую реальность, то считаю ее порождением моего веселого душевного настроя, или, если угодно, душевного расстройства.

Люди, которые верят в чушь, попадающую на страницы моих книг, удивляют меня ничуть не меньше людей, которых эта чушь пугает или раздражает. Я никого не прошу во что-то верить. Я лишь прошу вас сыграть со мной в нейросемантическую игру и понаблюдать, к какого рода сообщениям вы относитесь равнодушно или с юмором, а какие сообщения вас пугают или бесят. Если вы считаете эту деятельность подрывной, то подрывниками были и комики братья Маркс, и труппа Монти-Пайтон.

24 сентября 1981 года в журнале «Нэйчур» выходит статья под заголовком «Книга, которую надо сжечь»..

«Это возмутительная научная работа… Автор, по образованию биохимик и явно разумный человек, тем не менее, заблуждается. В прежние годы его книгу первой бросили бы в костер…. это никоим образом не научное доказательство… псевдонаучное утверждение… абсурд… интеллектуальные домыслы…»

Вы думали, такое случается лишь в отсталых странах вроде США, где в президенты выбирают даже актеров? Но «Нэйчур» считается самым солидным научным журналом в Великобритании.

В книге, которую «Нэйчур» хотел сжечь, озаглавленной «Новая наука о жизни», д-р Руперт Шелдрейк излагает еретическую теорию эволюции, отличную от фундаментального дарвинизма.

Конечно, помимо ортодоксальной теории Дарвина, есть и другие теории эволюции, но новая инквизиция утверждает, что все они совершенно несостоятельны…

До начала карьеры философа-анархиста, которая принесла ему известность, князь Петр Кропоткин, прекрасный естествоиспытатель и географ, написал книгу «Взаимопомощь как один из факторов эволюции», изложив в ней альтернативную теорию эволюции. Кропоткин подчеркивал роль сотрудничества как фактора выживания и доказывал, что Дарвин под влиянием капиталистической идеологии сильно преувеличил роль борьбы за выживание и естественного отбора. У теории эволюции Кропоткина до сих пор много сторонников, которые то ли не слышали, то ли не верят, что она «опровергнута». Американский антрополог Эшли Монтегю выступает в защиту этой теории, доказывая ее состоятельность в отличие от дарвинизма, в ряде книг, особенно в «Направлении человеческого развития».

Теория эволюции Тейяра де Шардена также весьма отличается от ортодоксального дарвинизма и даже предполагает существование некоего творческого разума. Известный биолог д-р Джулиан Хаксли утверждает, что теория де Шардена согласуется с известными фактами или явлениями, ничуть не хуже, чем теория Дарвина.

Механистической примитивности дарвинизма явно противоречит «гипотеза Геи», выдвинутая д-ром Джеймсом Лавлоком, согласно которой Земля представляет собой разумный организм, или саморегулирующийся компьютер. Эта теория до сих пор остается предметом жарких споров, поэтому утверждать, что она «опровергнута», так же несправедливо, как и утверждать, что она «подтверждена».

Даже теория Ламарка, которую чаще остальных объявляют несостоятельной, поскольку в ней говорится о наследовании приобретенных характеристик и, значит, о некой эволюционной разумности, до сих пор не «опровергнута» достаточно убедительно, чтобы раз и навсегда о ней забыть. Дарвин считал, что, возможно, Ламарк отчасти прав; Смуте и Драйш переформулировали теорию Ламарка в соответствии с более современными моделями, а Артур Кестлер до конца своих дней был убежденным неоламаркистом.

Один из величайших американских антропологов д-р Грегори Бэйтсон в книге «Разум и природа» излагает неоламаркистскую теорию эволюции, привлекая кибернетические метафоры для объяснения телеологических поведенческих схем, которые плохо объясняются в дарвинизме, и подталкивая нас к мысли, что Земля — это самоопределяющийся разумный организм.

Теория эволюции Анри Бергсона с ее «жизненной силой» вообще не опровергнута: исходя из принципа «лезвия Оккама», биологи отсекают лишь саму гипотезу о «жизненной силе» из-за ее «избыточности». Но то, что кажется «избыточным» на данном этапе развития науки при одностороннем подходе, может оказаться необходимым сточки зрения новых научных открытий при глобальном подходе; в сущности, основной вклад Бэйтсона, де Шардена и Лавлока состоит в том, что они переформулировали философские идеи Бергсона на более научном языке.