Иозеф Аугуста - Жизнь древнего человека

Естественно, что при построении эволюционного учения нельзя было оставить человека в стороне. Уже Ламарк писал о человеке следующее: „Допустим, в самом деле, что какая-нибудь порода четвероруких — вернее всего, совершеннейшая из них — отвыкла в силу тех или других внешних условий или по какой-нибудь иной причине лазать по деревьям и цепляться за ветви задними конечностями наряду с передними; допустим далее, что особям такой предполагаемой породы приходилось в течение целого ряда поколений пользоваться задними конечностями исключительно для ходьбы, не употребляя на это передних. Несомненно, в этом случае — согласно с приведенными наблюдениями в предшествующей главе — наши четверорукие обратятся в конце концов в двуруких, и большие пальцы на их задних конечностях перестанут противопоставляться остальным, так как эти конечности стали служить им только для ходьбы.

Допустим далее, что данные особи, побуждаемые потребностью господствовать и видеть вдаль и вширь, употребят усилия стоять на одних задних конечностях и будут неуклонно придерживаться этой привычки из поколения в поколение; несомненно, их задние конечности мало-помалу примут строение, необходимое для поддержания тела в приподнятом положении, и получат икры; тогда одновременное пользование при ходьбе задними и передними конечностями будет для наших особей очень затруднено.

Допустим, наконец, что особи перестали пользоваться своими челюстями для кусания, разрывания или схватывания добычи и в качестве орудия для срезывания травы и стали употреблять их исключительно для пережевывания пищи; без сомнения их лицевой угол увеличится, выступающая вперед лицевая часть понемногу укоротится и наконец совершенно сгладится, а резцы примут вертикальное положение“. (Философия зоологии. 1 том I. стр. 272–273).

Затем Ламарк описывает, как эти существа должны были бы получить перевес над всеми остальными, причем не только благодаря изменениям в строении тела, но и на основе умственной деятельности.

Интересно, что Дарвин в своей книге „Оn the origin of Species“ („Происхождение видов“), которая была издана в Лондоне в 1859 г., намеренно не разбирал вопроса о происхождении человека; в письме к одному своему другу-ученому он признался, что специально обошел проблему происхождения человека, так как она окружена множеством предрассудков. Но Дарвин быстро убедился в том, что он не будет в состоянии умолчать об этом, и в конце своей книги упомянул, что теория происхождения и развития растений и животных должна будет осветить также проблему происхождения и развития человека. И так уже на него сильно нападали многие противники эволюционного учения, упрекая за то, что будто бы он человека, созданного по образу и подобию божьему, снижает до уровня обезьяны. Поэтому Дарвин сделал то, что было и для него, и для самого дела наилучшим: не обращая внимания на грубые а иногда оскорбительные нападки, он начал собирать научный материал по вопросу о возникновении и развитии человека. Собрав все материалы, он начал писать книгу „The descent of mаn“ („Происхождение человека“), которая вышла в 1871 г. В этом произведении, которое стало кульминационным пунктом в его жизненноважной научной работе, он ясно и убедительно доказал, что процесс развития распространяется и на человека, что человек не занимает в природе особого положения, а представляет лишь последнее и наиболее высокоорганизованное звено в цепи развития всего живого. На основе многочисленных фактов он доказал, что человек находится в родстве с остальными животными, прежде всего с обезьянами. Он доказал также, что человек и человекообразные обезьяны происходят от предков, живших в далекие геологические времена.

Дарвин в своих изложениях пошел еще дальше. Его не удовлетворило открытие, что предков людей нужно искать среди человекообразных обезьян третичного периода, и он старался ответить на вопрос, как проходило развитие прежде всего на первых этапах перехода от обезьяны к человеку. Дарвин высказал об этом очень интересные мысли. Так, например, он обратил внимание современников на роль хождения на двух ногах и освобождения рук. „При выполнении многих функций необходимо, чтобы обе руки и верхняя часть туловища были свободными, поэтому человек должен прочно стоять на ногах“, — говорит Дарвин. „Человек не мог бы достичь своего действительного и руководящего положения в мире без рук, которые так удивительно приспособлены к поведению по желанию“, — утверждал Дарвин в другом месте своей книги. Он подчеркнул также, что „современный человек даже и на самой низкой ступени своего развития во всяком случае является наиболее могущественным существом, которое когда-либо появлялось на Земле“. Эта сила и мощь человека заключаются, прежде всего, в его умственных способностях и в его общественности. Дарвин старался также определить условия, которые способствовали появлению у человека и его предков способности производить орудия, и высказал мнение, что люди от случайного разбивания камней перешли к их специальной обработке. Выдвинутые Дарвином тезисы о превращении обезьяны в человека под влиянием труда превратил в основанную на учении марксизма законченную стройную теорию Фридрих Энгельс, которого учение Дарвина необыкновенно заинтересовало.

Идея о том, что человек происходит от животных предков, сейчас подтверждается многочисленными находками костных остатков древних человекообразных обезьян, обезьяноподобных и первобытных людей. Поэтому учение о естественном происхождении человека из животного мира сейчас общепризнано. Только в некоторых подробностях ученые еще расходятся. Но и эти расхождения будут разрешены. Нужно только подождать следующих находок, которые, может быть, не заставят себя долго ждать.

Когда Чарлз Дарвин в 1859 г. опубликовал свою книгу „On the Origin of Species“ („О происхождении видов“), в которой он объяснил и убедительно доказал, почему организмы не остаются неизменными, почему они развиваются, становясь все более сложными и совершенными, оказалось, что она превратила спокойное течение старых мыслей учения в бурный водоворот. Книга вызвала удивление и презрение, поклонение и ненависть. И сначала было мало тех, кто сразу определил ценность ее содержания для нового естественнонаучного мышления, кто сразу распознал, что она становится основой новых взглядов при решении наиболее важных проблем естествознания. К числу первых приверженцев и неустрашимых борцов за признание нового учения следует отнести, прежде всего, двух выдающихся ученых: в Англии — Томаса Гексли (1825–1895), ив Германии — Эрнста Геккеля (1834–1919).