Джон Ллойд - Книга всеобщих заблуждений

Нельсон попросил капитана своего флагмана не бросать его тело за борт и позаботиться о «бедной леди Гамильтон». После чего произнес свои бессмертные слова. Когда Харди поцеловал командующего в первый раз, тот сказал: «Now I am satisfied» («Вот теперь я доволен»). Еще через секунду: «Who is that?» («Кто это?»). Когда же Нельсон увидел, что это Харди, то прохрипел: «God bless you, Hardy» («Благослови вас господь, Харди»). Вскоре после чего он пробормотал: «Thank God I have done my duty» («Слава Богу, я выполнил СВОЙ долг»), а затем: «Пить-пить. Маши-маши. Три-три». Адмирал потерял сознание, позвали врача, и в 16:30 лорд Нельсон был официально объявлен умершим.

Создается впечатление, что Нельсон намеренно решил умереть в момент своего триумфа при Трафальгаре. По гинее за штуку адмирал купил четыре крупные серебряные звезды и велел пришить к своему мундиру рядом с блестящим неаполитанским орденом Св. Фердинанда. После чего встал посреди палубы «Виктории» и стоял так до тех пор, пока какой-то французский снайпер не подстрелил его с пятнадцати метров.

Это была полная победа. И хотя англичане потеряли убитыми и ранеными 1700 матросов, британский флот не лишился ни одного корабля. Чего не скажешь о французах и испанцах: их флоты были полностью уничтожены, 6000 человек ранено или убито, 20 000 захвачено в плен. Опасность вторжения в Британию миновала. Бессмертие Нельсону — обеспечено.

Во время обратного плавания от мыса Трафальгар тело адмирала сохраняли, погрузив в бочку с бренди. Ходили слухи, что по пути домой матросы периодически прикладывались к содержимому бочки, тайком посасывая через макаронины вместо соломин. Ничего подобного. Бочку держали под вооруженной охраной, и, по свидетельству очевидцев, когда по прибытии в Портсмут ее вскрыли, бочка была полна практически до краев.

Правда это или нет, однако легенда прижилась, и в британском военно-морском флоте до сих пор существует фраза «запустить руку к Адмиралу», когда речь идет о глотке рома тайком от начальства.

Ни на каком. Нельсон никогда не носил глазную повязку.

Он вообще не носил ничего на поврежденном правом глазу, а вот единственный здоровый глаз — левый — адмирал прикрывал от солнечных лучей специальным наглазником, вделанным в шляпу.

Нельсон не был «слепым» на один глаз. Его правый глаз был сильно поврежден (но не ослеп) при осаде Кальви на Корсике в 1794 году. Французским пушечным ядром в него швырнуло песок и щепки, но глаз по-прежнему выглядел нормальным — причем настолько нормальным, что Нельсону лишь с огромным трудом удалось убедить военно-морские силы Великобритании в своем праве на пенсию по инвалидности.

Вы не найдете ни одного портрета тех лет, где Нельсон был бы с повязкой, и, вопреки убеждению большинства людей, якобы «видевших собственными глазами», колонна на Трафальгарской площади изображает великого адмирала без всякой повязки. Черную глазную повязку стали пририсовывать лишь после смерти Нельсона — для придания большего пафоса его портретам.

Поврежденный правый глаз Нельсон не раз использовал с выгодой для себя. Во время Копенгагенского сражения 1801 года он проигнорировал сигнал своего начальника, адмирала сэра Хайда Паркера, к отступлению. Нельсон, который находился в более выгодной позиции и видел, что датчане обратились в бегство, сказал капитану своего флагмана: «Знаете, Фоули, у меня всего один глаз — и иногда я имею право быть слепым».

Затем он поднес подзорную трубу к «слепому» глазу и произнес: «Я не вижу никакого сигнала!» Обычно эту фразу цитируют неправильно: «Я не вижу никаких кораблей».

Нельсон был выдающимся тактиком, харизматическим лидером и несомненным смельчаком — живи он в наше время, его давно представили бы как минимум к трем крестам Виктории, — но, кроме того, он был тщеславным и безжалостным человеком.

Будучи капитаном военного корабля «Бореас», в 1784 году Нельсон приказал высечь 54 из 122 своих матросов и 12 из 20 морских пехотинцев — 47 процентов всего экипажа. В июне 1799-го Нельсон вероломно казнил в Неаполе 99 военнопленных — и это при том, что британский командир гарнизона лично гарантировал им безопасность.

Во время пребывания в Неаполе началась продолжавшаяся до самой смерти Нельсона любовная история с леди Эммой Гамильтон, женой британского посла. Отец Эммы был кузнецом, а сама она (до замужества с сэром Уильямом) — несовершеннолетней проституткой в Лондоне. Эмма была непомерно толста и говорила с ланкаширским акцентом.

Другим поклонником Нельсона был Патрик Бранти, йоркширский пастор ирландского происхождения, который даже сменил фамилию на Бронте после того, как король обеих Сицилии Фердинанд IV пожаловал Нельсону титул герцога Бронте. Не смени Патрик фамилию, его знаменитые дочери так и остались бы Шарлоттой, Эмили и Анной Бранти.

Вопреки всеобщей скорби при известии о смерти адмирала Нельсона, граф Сен-Винсент и еще восемнадцать адмиралов британского королевского флота отказались прийти на его похороны.

Как минимум девять.

Пять — те, что всем нам известны, то есть зрение, слух, вкус, обоняние и осязание — были впервые перечислены еще Аристотелем, который, будучи выдающимся ученым, все же нередко попадал впросак. (К примеру, согласно Аристотелю, думаем мы с помощью сердца, пчелы происходят от разлагающихся туш быков, а у мух всего по четыре лапки.)

По общепринятому мнению, у человека есть еще четыре чувства.

1. Термоцепция — чувство тепла (или его отсутствия) на нашей коже.

2. Эквибриоцепция — чувство равновесия, которое определяется содержащими жидкость полостями в нашем внутреннем ухе.

3. Ноцицепция — восприятие боли кожей, суставами и органами тела. Странно, но сюда не относится мозг, в котором вообще нет чувствительных к боли рецепторов. Головные боли — независимо от того, что нам кажется, — исходят не изнутри мозга.

4. Проприоцепция — или «осознание тела». Это понимание того, где находятся части нашего тела, даже мы не чувствуем и не видим их. Попробуйте закрыть глаза и покачать ногой в воздухе. Вы все равно будете знать, где находится ваша ступня по отношению к остальным частям тела.

Каждый уважающий себя невропатолог имеет свое собственное мнение насчет того, существуют ли еще какие-то чувства, кроме этих девяти. А некоторые вообще убеждены, что их не меньше двадцати одного. Скажем, как насчет чувства голода? Или жажды? Чувства глубины? Чувства смысла? Языка? Или бесконечно интригующая синестезия, когда чувства сталкиваются и переплетаются так, что музыка начинает восприниматься в цвете?