Джон Ллойд - Книга всеобщих заблуждений

Основной проблемой Раскина была его склонность к молоденьким девочкам [50]. Несмотря на это обстоятельство (а может, как раз благодаря ему), Раскин оказал громаднейшее влияние на искусство и архитектуру Викторианской эпохи, многое сделал для укрепления позиций «прерафаэлитов», «открыл» для современников Уильяма Тернера [51], стал отцом-основателем профсоюзов и человеком, стоявшим за движением «Искусства и ремесла» и организацией «Национальный трест» [52].

Раскин написал 250 книг и преподавал искусство Оскару Уайльду. Он платил членам «Гильдии св. Георга» за то, чтобы те подметали ступеньки лестницы перед Британским музеем. В отставку Раскин вышел в чине профессора искусств школы Слейда [53], когда в медицинских колледжах официально разрешили вивисекцию. Позднее Раскин сошел с ума: старик искренне верил, что его кухарка — не кто иная, как сама королева Виктория. Махатма Ганди неоднократно упоминал Раскина как единственного величайшего человека, повлиявшего на его жизнь.

Еще один малоизвестный пример, когда лобковые волосы привели к расстройству мужской функциональности, касается предполагаемой любовной связи между Д. Г Лоуренсом и художницей Дороти Бретт в 1926 году. Считается, что Лоуренс покинул спальню, оставив обнаженную Бретт в постели, а в качестве извинения за свою «несостоятельность» произнес следующую фразу: «У вас неправильные волосы на лобке».

Большинство биографов Лоуренса считают данный случай выдумкой Бретт, тем более что впервые старушка поведала миру сию пикантную историю лишь в 1976 году, за несколько месяцев до своей смерти.

«Три дня после смерти наши ногти и волосы продолжают расти, а телефонные звонки сходят на нет», — одна из последних шуток великого Джонни Карсона [54].

Однако здесь известный телеведущий, веселивший аудиторию не один десяток лет, явно ошибся. Все это стопроцентный вымысел. Когда человек умирает, его тело обезвоживается, а кожа стягивается, за счет чего и создается иллюзия роста волос и ногтей.

Данным заблуждением человечество во многом обязано Эриху Марии Ремарку и его классическому роману «На Западном фронте без перемен», в котором Пауль Боймер, от лица коего и ведется повествование, рассуждает о смерти своего друга Кеммериха: «Мне вдруг приходит в голову, что эти ногти не перестанут расти и после того, как Кеммерих умрет, они будут расти еще долго-долго, как белые призрачные грибы в погребе. Я представляю себе эту картину: они свиваются штопором и все растут и растут, и вместе с ними растут волосы на гниющем черепе, как трава на тучной земле, совсем как трава...»

Несмотря на все это, «жизнь» после смерти не прекращается; более того, ваш труп буквально расцветет, если можно так выразиться, буйным цветом. Бактерии, жучки, клещи и червяки — для них наступает время настоящего пира, в значительной степени способствующего процессу разложения.

Одним из наиболее восторженных завсегдатаев вашего тела станет так называемая phrorid — она же муха-горбатка, или «гробовая мушка». Эта муха — также известная как «муха-торопыга» из-за своих неуклюжих полетов — способна провести под землей всю свою жизнь, питаясь исключительно гниющими трупами.

Особенно жадны горбатки до человеческой плоти. Для этих мух обычное дело — прорыть почву на метр в глубину, чтобы добраться до гроба.

Один из видов мухи-горбатки, из рода Аросе-phalus , был недавно использован для борьбы с буйно разросшейся популяцией огненных муравьев (или муравьев-ацтеков), завезенных на юго-восток Америки в 1930-е годы бразильским торговым судном. Мухи откладывают яйца в головах муравьев. Личинки питаются содержимым муравьиных голов и спустя несколько дней вылупляются наружу.

Небо, а вовсе не мир.

Согласно мифологии древних греков, Зевс приказал Атланту (или Атласу) поддерживать небесный свод в наказание за попытку восстания вместе с титанами против олимпийцев. При этом чаще всего Атланта действительно изображают поддерживающим нечто, сильно смахивающее на глобус, — особенно это заметно на обложке атласа, составленного Меркатором, фламандским географом XVI века.

Однако при более тщательном рассмотрении видно, что глобус этот вовсе не Земля, а именно небо. Более того, свой картографический труд Меркатор назвал не в честь знаменитого Титана, а по имени мифического философа, короля Атласа Мавританского (в его честь названы и горы в Африке), считающегося первым, кто составил «небесный» (в отличие от «земного») глобус.

Книга стала известна как «Атлас Меркатора», и позже словом «атлас» стали называть любой новый картографический сборник.

Герард Меркатор, сын сапожника, родился в 1512 году. При рождении мальчик получил имя Герард Кремер. По-фламандски его фамилия означала «рынок», и впоследствии Герард латинизировал ее в «Меркатор», то есть «торговец».

Меркатор считается отцом современной картографии и, вполне возможно, наиболее известным и влиятельным бельгийцем в истории человечества.

Его знаменитая система картографической проекции 1569 года — первая попытка точного изображения мира с помощью прямых линий, меридианов и параллелей — до сих пор остается для большинства из нас наиболее убедительным представлением «мира». Но что гораздо важнее, благодаря картографии Меркатора у мореплавателей впервые появилась возможность надежной и точной навигации, а «эпоха Великих географических открытий» получила научную основу.

Из-за своих искажений проекция Меркатора в наши дни редко используется в картах и атласах, а в 1989 году ведущие картографические ассоциации США выступили с инициативой отказаться от нее в принципе.

Как ни странно, это ничуть не помешало НАСА использовать проекцию великого фламандца при составлении карты Марса.

* ( По-английски «седьмое небо» звучит как «seventh heaven» и как «cloud nine», то есть «девятое облако». В данном случае речь пойдет именно об облаках.)

Согласно Международному атласу облаков, самым высоким считается Облако 0, более известное как «перистое» (циррус), — белое и волокнистое, состоящее из тонких нитей или хлопьев. Высота перистого облака может достигать 12 тыс. м.

Девятое облако — кучево-дождевое (кумуло-нимбус), массивная «башня», предвещающая грозовой ливень. Кумулонимбус находится в самом низу шкалы, поскольку одно-единственное облако такого типа может охватывать целый диапазон высот — от нескольких сотен метров до самого края стратосферы (приблизительно 15 тыс. м).

Как в случае с большинством идиоматических фраз, «седьмое небо» или «девятое облако» вряд ли можно привязать к какому-то одному конкретному источнику. Облако семь, восемь, девять — все они официально зарегистрированы, так что, скорее всего, люди просто остановились на цифре девять, поскольку девятка казалась им счастливым числом. Тем более кто ж станет отрицать, насколько это привлекательная штука — возлежать на большом мягком облаке и наслаждаться жизнью?