Джон Ллойд - Книга всеобщих заблуждений

Постоянно настраиваясь на «позитив», человек способен вновь обрести радость жизни. Возможно, именно в этом и заключается одна из причин успеха плацебо: все-таки вера — сильная штука.

Литва.

В 2003 году эта прибалтийская страна отличилась показателем 42 суицида на 100 000 жителей. А это как минимум 1500 человек — больше, чем погибло в дорожно-транспортных происшествиях, и в два раза больше, чем десять лет назад.

Для сравнения: литовские самоубийцы обгоняют Британию в шесть раз, США — в пять раз, а среднемировой показатель — почти в три раза. Никто не знает почему, но семь позиций в десятке государств с наибольшим уровнем самоубийств заняты именно прибалтийскими странами или бывшими республиками СССР. Может, это связано с тем, что Литва также занимает первое место по количеству невропатологов на душу населения?

Во всем мире — включая Прибалтику — людьми, наиболее склонными к суициду, считаются мужчины (как молодые, так и в возрасте), живущие в сельской местности. Что, кстати, вполне логично: любой, кто хоть раз побывал в шкуре фермера, едва сводящего концы с концами, прекрасно знает, насколько убийственно сочетание свободного доступа к огнестрельному оружию и опасным химикатам с алкоголем, вечными долгами, изоляцией от внешнего мира, погодой и невозможностью позвать на помощь (известной среди психологов как «синдром беспомощного самца»).

Исключение из правила — Китай и Южная Индия, где к группе наибольшего риска относятся молодые крестьянки. В их случаях уровень самоубийств составляет соответственно 30 и 148 на 100 000 человек. Считается, что в Китае это связано с тем, что девушки после замужества часто вынуждены сидеть в одиночестве, оставленные своими молодыми мужьями, которые уезжают в город на заработки. В Индии же треть всех самоубийств девушек до 20 лет приходится на самосожжение.

В общем и целом, самоубийство сейчас на подъеме — речь идет о миллионе смертей в год (или один суицид каждые сорок секунд). Это половина всех случаев насильственной смерти: больше людей сегодня убивают себя сами, чем погибает в различных войнах.

С другой стороны, Швеция, на которой традиционно висел ярлык государства, где «скука настолько смертная, что все сами лезут в петлю», сегодня не попадает даже в двадцатку. Точная историческая основа мифа о «шведских самоубийствах» растворяется где-то в тумане послевоенного возрождения — хотя многие шведы обвиняют во всем Дуайта Д. Эйзенхауэра, президента США в 1953 — 1961 годах, который якобы использовал их высокий (в то время) показатель самоубийств для подрыва неунывающего и угрожающе антикапиталистического эгалитаризма шведской социал-демократии.

Нет.

Хорошая, конечно, история. Мол, самый ужасный диктатор XX века, чьи руки обагрены кровью десятков миллионов людей, по жизни был чересчур брезглив — или сентиментален, или капризен, — чтобы есть мясо. Такая теория постоянно — и абсолютно алогично — приводится в качестве веского аргумента против вегетарианства. На самом же деле все это выдумки.

Самые разные биографы, включая и тех, кто знал диктатора лично, отмечают страсть фюрера к баварским сосискам, пирогам с дичиной и (по словам его личного повара) фаршированным голубям.

Гитлер, однако, страдал от хронического метеоризма, и врачи настойчиво рекомендовали ему вегетарианскую диету (средство, которое наверняка удивит многих вегетарианцев). Кроме того, он регулярно проходил курсы инъекций высокобелковой сыворотки, полученной из размельченных бычьих семенников. А это ох как далеко от грибных тимбалов [75]или пирожков с чечевицей!

Ни в речах Гитлера, ни в его письмах и литературных трудах нет ни одного подтверждения идеологической симпатии автора к вегетарианству. Вегетарианцем не был и ни один из его помощников. Более того, Гитлер считал вегетарианцев такими же преступниками, как и всех, кто говорит на языке эсперанто, отказывается от несения военной службы по идейным соображениям, — и прочую «интернационалистическую сволочь».

Не был Гитлер и атеистом. Вот как недвусмысленно рубит он в книге «Моя борьба» («Mein Kampf») (1925): «Я убежден, что действую как представитель Создателя. Изгоняя евреев, я делаю работу Господа Бога». Те же слова Гитлер повторил и в своей речи в Рейхстаге в 1938 году.

Спустя три года фюрер сказал генералу Герхарту Энгелю: «Я сейчас такой же католик, как и раньше, и всегда им останусь».

Будучи страной отнюдь не «безбожной», нацистская Германия весьма активно работала с Католической церковью. На пряжках солдат вермахта были выгравированы слова Gott mit uns («С нами Бог!»), а в войсках регулярно проводились церковные службы, на которых священники благословляли солдат и военную технику на «благое дело».

Если вы все еще думаете, что это Германия, значит, вы живете в каменном веке.

Обычно на такой вопрос отвечают «Британия», имея в виду лагеря для интернированных семей, созданные британцами в ходе Второй англо-бурской войны 1899—1902 годов.

В действительности же авторство идеи принадлежит испанцам. Первое подобие концлагерей появилось в 1895 году на Кубе: во время войны за сохранение своей колонии у испанских властей родилась идея «сконцентрировать» местное население в одном месте, дабы проще было их контролировать. Война на Кубе закончилась для Испании поражением, и в 1898 году ей пришлось вывести войска с острова. В образовавшийся вакуум тут же впрыгнули Соединенные Штаты, установив на Кубе теперь уже американское военное влияние — вплоть до революции Кастро в 1959 году.

Испанская идея о reconcentration была подхвачена англичанами, столкнувшимися с подобной же ситуацией в Южной Африке. Лагеря стали необходимостью вследствие политики британцев сжигать дотла фермы буров. В результате в стране скопилось огромное количество беженцев. Тогда британцы решили собрать всех женщин и детей, брошенных бурскими отрядами, в специальные лагеря, дабы лишить их возможности пополнять запасы врага.

Всего было организовано сорок пять крытых лагерей для женщин и детей буров и сорок шесть — для чернокожих африканских батраков и их семей.

Несмотря на гуманные намерения, условия жизни в лагерях с каждым днем ухудшались. Еды не хватало, быстро распространялись болезни. К 1902 году в лагерях умерло 28 000 буров (из них 22 000 — дети) и 20 000 африканцев — в два раза больше, чем солдат, погибших в бою.