Эдвард Боно - Серьёзное творческое мышление

Творческий вызов не критикует, не осуждает и не ищет недостатки. Он действует вне какого-либо осуждения. Творческий вызов относится скорее к поиску «уникальности».

Как бы совершенна ни была операция, нельзя ли сделать это как-нибудь иначе?

Творческий вызов иногда связывают с «творческой неудовлетворенностью». В определенном смысле это может означать невозможность примириться с единственно возможным вариантом, но «неудовлетворенность» может также говорить о болезненном ощущении несовершенства.

Мы стремимся показать, что нечто несовершенно, чтобы оправдать свое стремление найти лучшую альтернативу. Без такого оправдания мы не чувствуем себя вправе заниматься поиском новых идей. Если что-то делается прекрасно, зачем тратить время на поиски чего-то лучшего? Эта установка — часть негативной ориентации западного мышления, о которой я уже говорил.

Почему так важно уяснить, что творческий вызов не имеет никакого отношения к критике? Во-первых, если бы он был связан с критикой, то мы могли бы подвергать пересмотру только то, что кажется нам несовершенным. Это серьезно ограничило бы сферу применения творчества. Во-вторых, если бы мы не смогли убедительно доказать несовершенство существующего положения вещей, то не смогли бы доказать и необходимость в новых идеях. В-третьих, нападая, мы вынуждаем сторонников «статус-кво» защищаться. На борьбу бесполезно тратить много времени. Более того, она разделяет стороны на два враждебных лагеря. Поэтому гораздо лучше избегать любого осуждения и отметить с самого начала, что вы не намерены нападать на существующее положение вещей, а только исследуете другие возможности. Эти возможности смогут реализоваться только в том случае, если их преимущества будут совершенно неоспоримы.

Обычная последовательность западной модели развития — нападение и критика, затем поиск новых альтернатив. Незападная модель — признание существующего положения, поиск возможных альтернатив, сравнение.

Часто высказывается предположение, что общепризнанный способ действий является наилучшим по следующим причинам: существующий метод применяется издавна и проверен временем, поэтому все погрешности обнаружены и устранены; это результат процесса эволюции, в результате которого слабые методы уступили место наиболее совершенным; существующий способ был избран из множества других; если бы он не был наилучшим, его давно бы заменили. Можно сказать, что существует негласное соглашение считать существующее положение вещей наилучшим до тех пор, пока не будет доказано обратное.

Творческий вызов просто отказывается признавать, что общепринятое — непременно самое лучшее. Творческий вызов заключает, что существующее положение — всего лишь один из возможных случаев, который победил благодаря совпадению ряда причин. Лондонские такси обязаны своей необычной формой закону, который предписывает, что салон должен быть достаточно высоким, чтобы джентльмен мог садиться, не снимая цилиндра. В некоторых странах правостороннее движение укоренилось потому, что во времена Французской революции аристократы предпочитали оставлять свои экипажи дома и ходили пешком, как и прочие пешеходы, — по правой стороне улицы.

Представьте себе, что различные способы действий записаны на бумажке, которая помещена в ящик. Некто вытягивает наугад бумажку, и таким образом устанавливается общепринятый способ действий. Разумеется, это преувеличенный, но полезный образ, позволяющий уяснить природу творческого вызова. Мы с самого начала признаем, что существующий способ действий — всего лишь один из множества возможных.

Творческий вызов обычно выражается словом «почему».

Почему мы поступаем именно так?

В какой-то степени творческий вызов действительно заинтересован в ответе на этот вопрос. Но это далеко не самое важное. Мы можем не знать причины. Причина может быть резонной и не очень. Причина может быть устаревшей и утратившей актуальность (как в случае с лондонскими такси).

Почему тарелки крупные?

Потому что когда-то они производились на гончарном круге.

Потому что люди привыкли к такой форме.

Потому что круглые тарелки легче расставить на столе (не имеет значения, какой стороной).

Последнее объяснение, пожалуй, самое неудачное. Первое, скорее всего, ближе к истине. Но сегодня тарелки изготавливаются прессованием» поэтому они могут принимать любую форму.

Совсем не обязательно заниматься историческими раскопками, чтобы ответить на вопрос «почему?». Объяснение может оказаться полезным, но без него можно обойтись. Если объяснения нет, мы точно так же можем идти дальше в поисках альтернатив.

«Почему» не только требует объяснений, но и спрашивает о том, «почему» существующий способ действий должен быть единственным.

Как только мы решились на творческий вызов, нам нужно сделать следующий шаг — начать поиск альтернативных способов действия. Этот поиск можно осуществлять тремя способами, как показано на рисунке 2.2.

Рисунок 2.2

1. Блокирование. Если мы заблокируем существующий способ, путь или метод действий, нам придется найти новый, альтернативный путь.

Предположим, мы больше не можем поступать так, как прежде. Как же нам поступать в этом случае?

Мы начинаем поиск прямых альтернатив. Этот процесс будет детально описан в главе «Альтернативы».

2. Отстранение. В этом случае акцент делается на радикальном отказе от доминирующей идеи. Если мы решительно откажемся от доминирующей идеи или от необходимости соблюдать определенные условия, наше сознание освободится для новых возможностей. Это не столько сознательный поиск альтернатив, сколько сознательный уход от существующих методов.

Если мы не должны доставлять удовольствие нашим потребителям, что же в таком случае мы можем сделать?

3. Отказ. Бывают случаи, когда мы пересматриваем существующий способ действий и неожиданно обнаруживаем, что нам это не нужно. Иногда в таких случаях от метода можно просто отказаться, в других случаях — внести небольшое изменение где-либо в другом месте, так, что необходимость в операции полностью отпадет.

К разновидности творческого вызова можно отнести поиск «истинной причины» наших действий. Этот процесс очень похож на поиск проблемы нижнего уровня. Поэтому мы говорим «почему» и затем еще раз «почему».