Владимир Авдеев - Русская расовая теория до 1917 года. Том 1

Одним из историков, подвергавших сомнению факт призвания нами варягов, был Карамзин. «Славяне, — удивляется он, — добровольно уничтожают древнее народное правление и требуют государей из варягов, которые были их неприятелями». Даже из одной этой фразы видна ложная точка зрения, на которой стоял наш почтенный историк. В самом деле, призвавши варягов, наши предки вовсе не уничтожали своего древнего народного правления по той простой причине, что его не было, а была только мучительная анархия, свойственная периоду упадка. А во-вторых, как показывают многочисленные исторические свидетельства, в разгар сильного упадка, во время господства в стране анархии, вражда между членами государства доходит до такого напряжения, что для народа во много раз страшнее и омерзительнее становятся его собственные сограждане, его внутренние враги, чем самые свирепые из врагов внешних.

К нашему взгляду на свидетельство летописца о нравах того времени у древлян, северян, радимичей и проч. необходимо также сделать маленькую поправку. Мы читаем, что эти народы «имели обычаи дикие, в распрях и ссорах убивали друг друга, не знали правильных браков, но уводили или похищали девиц и жили в многоженстве», и делаем заключение, что наши предки были самыми жалкими дикарями, что другой жизни, кроме этой, до начала нашей истории, они не знали. Но такое заключение несправедливо. При тех нравах, какие рисует летописец, народ долго жить не может. При отсутствии в обществе хороших отношений, члены его в самом скором времени истребят друг друга или разбегутся, а отсутствие у них браков и всеобщий беспорядочный разврат приведут к вымиранию. Чтобы жить между собою мирно, без драк и убийств, чтобы предпочитать правильный брак беспорядочному разврату, вовсе не нужно быть человеком цивилизованным. Не только у самых диких народов в периоды их подъема, но даже у большинства животных мы находим все это. Вот почему не подлежит ни малейшему сомнению, что свидетельство нашего летописца о нравах древлян, северян и радимичей нужно относить вовсе не ко всей доисторической жизни нашего народа, а только к известному небольшому периоду, предшествовавшему началу нашей истории на каких-нибудь 50 лет. Летописец застает русские племена во время их тяжкого упадка, при котором они утратили предыдущую, хотя, быть может, и не очень высокую культуру, общественный порядок, хорошие общественные отношения и правильные браки.

Время призвания варягов в точности соответствует началу этого периода, 862 году. Ниже мы увидим, что цифра 62, наравне с цифрою 12 в истории России не раз является точной гранью между двумя периодами.

Как быстро подвигался на этот раз подъем русского народа, видно из того, что уже через два года после призвания варягов, в 864 году, «пределы русского государства достигали на восток до нынешних Ярославской и Нижегородской губерний, а на юг до Западной Двины». Наполняющее этот период блестящее правление Олега, посвященное собиранию Руси, в точности совпало с датами теоретическими, так как кончилось ровно в 912 году.

Имея в виду, что во всех странах во второй половине Золотого века протекает Железный век простонародья, а следовательно чувствуется слабость войска и неспособность его к войне, блестящие победы Олега могут показаться непонятными и несвоевременными, но дело в том, что войны, которые вел Олег, были в сущности домашними, внутренними, междоусобными. Войскам Олега приходилось бороться не с внешними врагами, а с внутренними, принадлежавшими к одному с ними племени и находившимися в одном и том же периоде цикла. Здесь происходило то же самое, что в Риме во времена Цезаря. Этот полководец одержал блестящие победы над римскими войсками под начальством Помпея, но это не мешало ему терпеть поражения от германцев. Притом же в распоряжении Олега были варяжские дружины.

Только за 6 лет до конца периода, в 906 г., Олег отваживается впервые на войну с сильным внешним врагом, с Византией: он предпринимает очень удачный поход на Константинополь.

Этот период начинается очень правильно, так как древляне, не осмеливавшиеся восставать против Олега, восстали и отложились от Киева при его преемнике Игоре уже в 913–914 гг.

Около того же времени в 914–915 гг. на Россию начинают делать свои нашествия печенеги. Это также говорит о начавшемся упадке, так как на народ поднимающийся ни один хищник не решится напасть. До 941 года княжение Игоря, как и должно быть в периоде упадка, «не ознаменовалось никаким важным событием». В 941 году Игорь сделал нападение на Константинополь, но далеко не победоносное, так как войска его «были приведены в ужас и беспорядок» при помощи так называемого «греческого огня». «С великим уроном» они возвратились в свое отечество.

Признаком упадка является также грабеж дружинников Игоря в земле древлян, бывший причиною последовавшего затем восстания этого народа и убийства самого Игоря. В это же время произошло неприятное для тогдашней России событие, бывшее также следствием упадка: Игорь вследствие своего политического бессилия дозволил печенегам утвердиться вблизи своих владений.

Правление княгини Ольги (945–962) носит на себе также несомненные следы упадка. Сюда относится прежде всего «жестокая месть», исполненная над древлянами. Затем обращение Ольги и многих русских в христианство также свидетельствует об упадке, так как только в это время народ бывает способен бросить религию своих отцов и заменить ее новой, иностранной. В период подъема он крайне постоянен во всех своих взглядах и твердо держится всего, завещанного отцами.

Этот период наполнен княжением Святослава и Владимира Святого. Кажется, нет надобности доказывать, что в это время в России был подъем. Для русского народа Владимир Красное Солнышко и его сподвижники представляются лучшими национальными героями и богатырями. Различные эпизоды их жизни стали впоследствии главным содержанием русского эпоса.

Святослав начинает свою деятельность в 964 г., т. е. только два года спустя после начала периода. Жизнь этого князя состоит из целого ряда побед и героических подвигов, как например взятие Белой Вежи, завоевание Болгарии и обеспечение России от нападений со стороны печенегов.

Время Владимира Святого также носит на себе все следы высокого подъема. Строятся города, укрепляется Киев, воздвигаются храмы. Кроме того являются заботы о просвещении, упорядочивается войско и способ ведения войны. К концу царствования Владимира почти вся тогдашняя Русь соединена в одно целое и сильное государство.