Норбер Кастере - Полвека под землей

В апреле 1932 года, десять лет спустя после открытия пещеры Монтеспан, поиски и исследования подземных пещер, которые я из года в год веду в Пиренеях, привели меня к границе департаментов Верхняя Гаронна и Верхние Пиренеи, на край пустынного плато Ланнемеза′н, заросшего папоротником, утесником и вереском. С высоты этого конуса из наносных пород, образовавшегося в ту отдаленную геологическую эпоху, когда Пиренеи были несравненно выше, чем теперь, открывается величественная панорама протяжением более 200 километров. Всюду куда хватает глаз, видны цепи гор все еще довольно внушительной высоты, среди которых выделяются такие гиганты, как Пик дю Миди′, покрытый вечными снегами, пирамида Монтегю′, крутые склоны Арбизо′на, а за ними, у самого горизонта, — зубчатые гребни пограничных гор и вершины испанских Пиренеев, увенчанные белыми шапками льда.

На первом плане видны невысокие, в большинстве своем безымянные, вершины пиренейских предгорий, густо заросшие буковым и еловым лесом. Именно здесь, в начале долины Ор, неподалеку от места, где воды Несты сливаются с водами Гаронны, в отвесной скале, омываемой бурными струями Несты, находится вход в пещеру Лортэ′, прославленную на весь мир плодотворными раскопками известного археолога Эдуарда Пье′тта, открывшего в 1873 году в этой пещере интереснейшую стоянку первобытного человека.

Оставив в стороне эту запечатленную в анналах археологии, но уже досконально обследованную к тому времени пещеру, я направился к группе малоизвестных и почти не исследованных пещер, расположенных между долинами Несты и Адура, в гористой и лесистой местное Барони′, которую местные жители называют «краем сорока пещер».

По указанию моего друга Леона Дюка′сса, большого знатока этих мест, я начал свои исследования с обширных и глубоких пещер Лабасти′д, неподалеку от деревушки того же названия, укрывшейся в воронкообразной котловине площадью около ста гектаров, окруженной всех сторон ландами Ланнемезана и невысокими вершинами пиренейских предгорий. Многочисленные родники, стекающие с гор в эту котловину, сливаясь, образуют бурный ручей, питающий влагой тучные окрестные луга. Миновав деревню, ручей сбегает на дно котловины узким извилистым оврагом, который заканчивается зияющим отверстием в скале — входом в пещеру, называемую Ла Спуг. Воды ручья с шумом низвергаются в это отверстие и исчезают в нем.

Этот подземный ручей снова появляется на свет двумя километрами дальше, близ селения Эспа′ррос, пройдя сквозь гору, препятствовавшую его дальнейшему пути по поверхности земли, — обычное, часто наблюдаемое явление в Пиренеях, где существует великое множество подобных гидрогеологических феноменов.

Наличие подземного туннеля между селениями Лабастид и Эспаррос не вызывало сомнений, но исследование этого туннеля считалось невозможным, поскольку проникнуть В него со стороны Эспарроса нельзя; расселина же, где ручей уходит под землю, слишком узка, чтобы в нее мог пройти взрослый человек. Еще в 1897 году известный исследователь пещер Арман Вире′ приезжал в Лабастид и согласился с тем, что исследование этого подземного потока неосуществимо.

Будучи хорошо тренированным по части погружения в холодные воды подземелий и имея уже достаточный опыт форсирования подземных водных преград, я без колебания решил спуститься под землю вместе с бурными водами ручья Лабастид.

Добравшись до места, где ручей уходит под землю, я разделся догола, поскольку плавать и двигаться ползком под землей в одежде неудобно и даже опасно (она стесняет движения, сохраняет влажность и цепляется за все выступы и шероховатости), и протиснулся головой вперед в узкую расселину, куда с грохотом низвергались воды ручья Лабастид.

Дело было в начале апреля — время малоподходящее для подобного купания. Вода в ручье была ледяная, и уровень ее высок.

Некоторое время я полз, извиваясь, как червяк, и протискиваясь с отчаянными усилиями между поверхностью воды и скалистым сводом. Ложе ручья подо мной устилала вязкая и дурно пахнущая тина, спина и плечи то и дело задевали за неровности и острые выступы низкого пола. Наконец после мучительных физических усилий и непрестанной тревоги за мою ацетиленовую лампу, которую все время грозила задуть сильная встречная струя воздуха, я с облегчением заметил, что узкий лаз, где я продвигался с таким трудом, оглушенный грохотом низвергавшейся воды, постепенно расширяется. Скоро я уже смог встать на четвереньки, а затем выпрямиться в просторном подземном зале, который я пересек со всей возможной быстротой, горя нетерпением продолжить свое исследование.

Вслед за водами подземного ручья я углубился в извилистый коридор с низким сводом, однако, пройдя метров двести, вынужден был остановиться. Неожиданное и грозное препятствие возникло на моем пути, преграждая дорогу дальнейшему исследованию. Пламя ацетиленовой лампы, которую я держал в руке, вдруг замигало и стало гаснуть; одновременно я почувствовал резкий приступ удушья. Подземную галерею наполнял отравленный воздух — страшный и коварный враг спелеолога. Я успел разглядеть в полумраке впереди себя огромную кучу гниющих листьев, травы и веток, которую подземный ручей принес сюда с поверхности во время осеннего паводка. Эти органические вещества, разлагаясь, отравляли воздух в галерее и делали невозможным продвижение вперед. Пришлось спешно повернуть вспять и отложить исследование пещеры до того времени, когда воды нового паводка смоют препятствие и воздух в подземном коридоре очистится.

Выбравшись без особых происшествий на поверхность, я, не одеваясь, направился к входу в другую пещеру, черневшему неподалеку от расселины, из которой я только что вылез.

Проникнуть в эту новую пещеру можно лишь через подобие колодца с вертикальными стенками. Только возле одной из них имеется крутая каменная осыпь, по которой я с немалыми трудами спустился на глубину примерно тридцати метров. Здесь передо мной открылась высокая арка, образующая почти театральный вход в пещеру, скрытый в глубине каменного колодца.

Дневной свет кончается здесь сразу, и я, войдя под арку и сделав несколько шагов в глубину пещеры, едва не свалился в новый колодец, разверзшийся у моих ног в полу подземного коридора, почти во всю его ширину. Пришлось обойти его по узкому карнизу, вдоль одной из стен.

Моя ацетиленовая лампа в этот день горела из рук вон плохо и едва освещала мне путь. Только большой опыт и привычка к подземным исследованиям помогали мне продвигаться при таком освещении по обширной пещере, где судьба готовила для меня счастливую находку.