Норбер Кастере - Полвека под землей

Сколько раз рассматривал я эти рисунки и схемы пропастей, одни названия которых вызывали у меня головокружение и неудержимое желание повторить в один прекрасный день подвиг героя этих опасных, но увлекательных путешествий. Героя, который отважно спускался на немыслимую глубину в недра французской земли, находил там дворцы из сказок «Тысячи и одной ночи» и раскрывал их тайны и загадки во славу науки!

Этот исследователь ежедневно и ежечасно рисковал жизнью, спускаясь иной раз в пропасти с помощью простой палки, привязанной за середину к концу длинной веревки. В таком виде, сидя верхом на своей палке, словно ведьма на помеле, Мартель отправлялся в недра земли, облаченный в пиджак и шляпу-котелок, подобно какому-нибудь ученому герою Жюля Верна.

Так выглядел на фотографиях знаменитый Мартель, первооткрыватель пропасти Падира′к, провалов Арманд, Рабане′ль, Мас Рейна′ль и стольких других гигантских подземных пустот, которые он исследовал десятками в самых различных уголках земного шара.

В те времена я даже помыслить не мог, что когда-нибудь мне выпадет честь стать его учеником и близким другом, что мне суждено испытать те же радости и те же волнения, какие испытывал он. И уж никак не мог я предвидеть, что буду иметь счастье назвать его именем открытую и исследованную мною самую глубокую пропасть Франции.

Чтение книги Мартеля произвело на меня слишком сильное впечатление, чтобы я мог долго противиться искушению. С каждым днем во мне крепло решение спуститься самому в какую-нибудь пропасть.

Однако, поскольку в моем распоряжении не было ни веревочной лестницы, ни лебедки, ни товарищей, необходимых для подземной экспедиции такого рода, мне пришлось отказаться от мысли о спуске в целый ряд пропастей, слишком глубоких, сложных и потому для меня недоступных. После долгих размышлений и колебаний я остановил свой выбор на очень симпатичной пропасти, всего лишь шестидесяти пяти метров глубиной. Схематический разрез ее показывал, что для спуска на дно пропасти достаточно запастись 35-метровой веревкой. Остальной путь проходил по откосу крутизной 45°, образованному огромной каменной осыпью.

Я выбрал эту пропасть еще и потому, что она была расположена неподалеку от нашего дома, близ горной деревушки Арба′, на высоте 800 метров, в предгорьях Пиренеев и верховьях Гаронны.

В один прекрасный день, проехав на велосипеде около двадцати километров, я прибыл в деревню Арба. Облюбовав среди ее жителей почтенного старика, я с трепетом спросил его, не знает ли он, где расположен вход в пропасть Планк.

О да, разумеется, он прекрасно знает эту пропасть, правда, под другим именем. Он даже помнит ученого из Парижа, приезжавшего однажды летом в Арба. Ученый нанял тогда проводников, носильщиков и мулов и отправился в близлежащий лес, где установил палатку и предпринял спуск в некоторые пропасти, открывавшиеся в этом лесу.

Я жадно слушал человека, видевшего своими глазами Мартеля. Старик рассказывал о приезжем парижанине весьма картинно и выразительно, вплетая в свое повествование все анекдоты и легенды, ходившие с тех пор по деревне Арба и ее окрестностям, где приезд прославленного ученого произвел настоящую сенсацию и запомнился надолго.

Старикан был неистощим в своих воспоминаниях, он не умолкал ни на минуту. Но каким подозрительным, презрительным и осуждающим сделалось его лицо, когда я открыл ему, что намерен отправиться к пропасти Планк и спуститься в нее.

Как все жители Пиренеев, гордящиеся своими горами и не терпящие, чтобы кто-либо относился к ним неуважительно, а главное, проявил больше предприимчивости и смелости, чем они сами, — старый горец, до сих пор разговаривавший со мной охотно и дружелюбно вдруг резко изменил тон. Ему льстило, что какой-то пришелец и чужак интересуется пропастями в его родных горах и даже приехал издалека, чтобы расспросить о них. Но спускаться!..

В речи моего собеседника сразу зазвучала враждебность и желание противоречить.

Пропасть Планк, по его словам, — самая опасная во всей округе Мартель едва не погиб там под каменной лавиной, а глубина ее такова, что спущенная в пропасть веревка длиной в «шестьдесят пастушьих посохов» не достала дна…

Такие устрашающие сведения, вероятно, поколебали бы мою решимость, если бы в кармане у меня не лежала записная книжка с планом и схемой пропасти Планк, сделанными Рюдо и Жаммом, сопровождавшими Мартеля при спуске. К тому же мне была хорошо известна страсть деревенских жителей ко всевозможным преувеличениям, когда их расспрашивают о местных подземных пещерах и пропастях, куда они, кстати сказать, никогда не удосуживаются заглянуть.

Приняв скромный и даже смиренный вид, я поспешил заверить старика, что хочу лишь осмотреть местонахождение провала Планк. Только такой ценой удалось усыпить подозрения старого горца, и он согласился дать мне указания, как найти устье пропасти. Указания эти были весьма расплывчатыми и путаными и сводились, в основном, к тому, что после двухчасового подъема в гору сквозь густой лес я непременно увижу устье провала «рядом с большим буком».

Сколько раз приходилось мне впоследствии отыскивать по таким вот описаниям входы в подземелья и устья подземных колодцев! Часами бродил я в непролазной чаще и после долгих, бесплодных поисков часто возвращался ни с чем, кляня на чем свет стоит того, кто объяснял мне дорогу.

Уже много времени ходил я во всех направлениях по лесу Арба отыскивая пресловутый «большой бук», пока наконец добрый бог подземелий и пещер не сжалился надо мной, и я увидел — нет, не «большой бук» (его не было и в помине!), но зияющее в земле отверстие, наполовину замаскированное густой листвой.

Запыхавшийся и трепещущий от волнения перед этим отверстым зевом земли, я все же сразу сообразил, что именно здесь находите вход в пропасть Планк. Я узнал его по описанию Мартеля, читанному, перечитанному и запомнившемуся наизусть. Сбросив с плеч тяжелы рюкзак со снаряжением, я присел на камень и тут со стыдом и разочарованием констатировал, что, по-видимому, не принадлежу к племени отважных разведчиков земных недр. Нет, никогда не осмелюсь я спуститься в эту страшную дыру! При одном только взгляде на нее меня охватывал леденящий страх.

В книге Мартеля разрез пропасти Планк выглядел четко и ясно: наклонный колодец глубиной 20 метров, затем десятиметровый отвесный спуск, а ниже — крутая каменная осыпь, ведущая в обширный подземный зал на дне пропасти.

Сейчас, в сопоставлении с действительностью, схема эта казалась весьма условной и внушала мало доверия. Еще немного — и я поверил бы словам старого горца, а не книге Мартеля. Я был словно загипнотизирован этим головокружительным, уходящим в глубь земли черным провалом, над входом в который моя еще свежая память школьника невольно помещала надпись, увиденную Данте над вратами Ада: «Оставь надежду всяк сюда входящий».