Боб Каррен - Оборотни: люди-волки

До пещеры, на стене которой начертан рисунок, можно добраться только ползком, почти по-пластунски, через соединительный туннель длиной 30 или 40 ярдов. Историки культуры (например, Джозеф Кемпбелл) предполагали, что такой затрудненный и неудобный путь к этому месту служил для создания вокруг него мистической и таинственной атмосферы. «Чародей» — фигура действительно необычная и загадочная, и несложно представить себе эту первобытную фреску в роли святая святых древнего палеолитического культа. Рисунок датирован примерно XIII тысячелетием до н. э., что привело культурологов-антропологов, таких как Маргарет Мюррей, к выводу (хотя, возможно, и ошибочному) о том, что он является изображением «одного из первых земных божеств». Другой археолог и антрополог, француз Анри Брей (1877–1961 гг.), который, кстати, первым обнаружил и зарисовал эту наскальную роспись, не соглашался с таким мнением и считал рисунок изображением шамана в образе «териантропа» (идеализированная фигура, сочетающая как животные, так и человеческие характеристики). Позднейшие теоретики считают, что оба мнения неверны, и полагают, что рисунок изображает шамана мадленской культуры, которая существовала в конце последнего великого ледникового периода в Европе, около 10 000 лет до н. э. (точнее, 15 000 — 8 000 гг. до н. э.). Однако существуют и предположения, что эта фигура связана с некой разновидностью охотничьего ритуала, в ходе которого люди принимали характерные черты облика будущей добычи. Связь между человеческим и животным мирами в таком ритуале совершенно очевидна.

Хотя на стене пещеры нет никаких надписей о самом «Чародее» и воплощаемом им охотничьем обычае (до изобретения письменности было еще далеко), похоже, что его фигура в значительной степени создана по образу и подобию волчьей.

Волки, должно быть, сильно воздействовали на воображение первобытных людей — ибо, несмотря на непримиримую вражду, те и другие имели некоторые общие характерные черты. Так же, как и древние люди, волки были животными общественными. Они охотились стаями, повиновались строгим законам лидерства и заботились о молодняке. Те же характеристики свойственны и человеку, поэтому неудивительно, что эта общность явилась первопричиной связи между людьми и волками на уровне восприятия. Представление о такой связи сформировало основу для некоторых древнейших легенд. Существовало, в частности, поверье, что волки могут вырастить покинутых человеческих детей как своих собственных (тема, к которой нам в этой книге еще предстоит вернуться).

В соответствии с античной традицией, например, считается, что Ромул и Рем (771–717 и 771–753 гг. до н. э. соответственно), основатели «вечного города» Рима, были вскормлены и выращены проявившей доброту волчицей. Близнецы, по легенде — сыновья бога войны Марса, были во младенчестве брошены матерью Реей Сильвией, жрицей-весталкой, [2] Весталки, жрицы богини Весты, все время служения (30 лет) должны были сохранять целомудренный образ жизни, его нарушение строго каралось — закапыванием живьем в землю на Злодейском поле ( Campus Sceleratus ), а соблазнителя засекали до смерти. в районе Альба-Лонга (предположительно в районе холмов Альбан) на территории античного Лация. Им предстояло утонуть в трясине — но их нашла вышедшая на поиски пищи волчица, отнесшаяся к малышам с почти человеческим сочувствием. В соответствии с некоторыми из вариантов этой легенды, волчица была воплощением волчьей богини Луперки, что предположительно свидетельствует о наличии у древних латинов высокоразвитой системы почитания волков. [3] Существовал также римский бог Луперк, или Луперций, бывший одной из ипостасей Фавна. Луперк был покровителем стад — и защитником их от волков. Праздник его — луперкалии — отмечался в День св. Валентина. Но, кем бы она ни была, волчица заботилась о младенцах, выкармливая их своим молоком, пока детей со временем не нашел пастух Фаустул, который вырастил их, как собственных сыновей.

Позже близнецам предстояло выяснить свое истинное происхождение и быть призванными на царство народом Лация, основать Рим и править им после смерти их дяди и прежнего царя Амулия. Впоследствии Ромул убил Рема (по некоторым версиям, в приступе по-волчьи неистового бешенства он ударил брата по голове лопатой), чтобы стать первым правителем Рима. Запечатленная в этом поверье идея союза между человеком и животным — волчица кормила человеческих детей, как если бы они были ее собственными щенками, — один из первых примеров сопоставления в легенде человека и волка.

Хотя легенда о Ромуле и Реме появилась в глубокой древности, это явно не самый древний из известных мифов, связывающих людей и волков. Возможно, древнейший из них восходит ко II тысячелетию до н. э. и повествует о настоящем превращении в зверя. Прославленный эпос «Гильгамеш» — один из старейших известных нам литературных текстов. Он был написан для древних правителей Урука (позднее — Месопотамии), впоследствии переведен на аккадский язык. Он повествует о деяниях Гильгамеша, правителя-бога, сына Лугальбанды, пятого царя Первой династии, предположительно правившего около 2600 года до н. э. Этот эпос представляет собой собрание древних изустных сказаний, изложенных в определенном порядке, для услаждения и развлечения царского двора — а также для обеспечения дополнительного почета и славы прежним царям. Гильгамеш, согласно легендам, был возлюбленным богини Иштар, которая предлагала ему свою любовь. Герой, однако, отверг ее — из-за ее отношения к прежним возлюбленным. Ранее один молодой пастух также влюбился в богиню и приносил ей множество даров в святилище на склоне горы. Поначалу тщеславная Иштар поощряла его, но, будучи существом капризным, скоро устала от его обожания и обратила его в волка. После этого он был в клочья разорван собственными сторожевыми псами. Эта древняя легенда, возможно, легла в основу позднейшего греческого мифа об охотнике Актеоне — самом знаменитом во всех греческих городах-полисах, — который осмелился исподтишка подглядывать за богиней Артемидой, когда она купалась в лесном озере. Обнаружив наглеца, богиня разгневалась и обратила злополучного Актеона в оленя; так же как и пастух из Урука, он был растерзан собственными гончими.

Хотя упомянутый фрагмент эпоса о Гильгамеше часто цитируют как наиболее древний письменный источник, повествующий об оборотнях-вервольфах, некоторые ученые не считают его настоящей легендой об оборотне, аргументируя это тем, что в нем нет описания непосредственного момента трансформации. Вместо этого они указывают на фрагмент «Сатирикона», творения римского автора Петрония (27–66 гг. н. э.), писателя-сатирика и придворного императора Нерона. Это произведение было создано около 61 г. н. э., но не публиковалось до 1664 г., а ходило лишь в списках. «Сатирикон» описывает приключения двух друзей-гомосексуалистов Энколпия и Гитона — но также содержит историю Никерота, [4] У Петрония Никерот — это рассказчик истории, а не оборотень. Оборотнем как раз был солдат, оставшийся безымянным. Вероятно, здесь результат случайной ошибки. солдата, который однажды вместе со своим знакомым шел в другой город. По дороге они остановились у заброшенного кладбища, чтобы облегчиться. К ужасу солдата, его спутник со зловещим смехом описал собственной мочой круг вокруг себя, сбросил одежду (которая затем обратилась в камень), превратился в волка и помчался прочь — бесчинствовать в соседнем селении. Там он был ранен в шею копьем, брошенным одним из местных жителей, и был принужден спасаться бегством. Никерота лечили от его ранения в доме неподалеку. В этой истории скрыто несколько подтекстов: например, мочиться на территории кладбища считалось оскорблением, нанесенным мертвым, и неминуемо влекло за собой сверхъестественные последствия. А идея спутника, способного превратиться в рыскающего волка, указывает на то, что древние представления об этом животном успешно дожили до античных времен.