Фридрих Лист - Национальная система политической экономии

Истина одна: относительно ограничения судоходства дело обстоит так же, как относительно всяких торговых сношений. Свобода судоходства и свобода торговли иностранцев кажется всякой стране полезной и желательной в начале ее культурного развития, пока у нее не разовьется собственное земледелие и не возникнут собственные фабрики. За недостатком капиталов и опытных моряков такие страны охотно предоставляют внешнюю торговлю чужеземцам. Позднее, когда они разовьют до известной степени свои производительные силы и мало-помалу приобретут сведения в кораблестроении и мореплавании, у них пробуждается желание расширить свою внешнюю торговлю, вести ее на собственных кораблях и создать собственный флот. Постепенно их собственное мореплавание достигает значительных размеров, и тогда они чувствуют уже себя в силах отказаться в этом отношении от чужой помощи и вести свою расширяющуюся торговлю на собственных кораблях. Тогда наступает время для успешного применения известных ограничений в видах удаления от этих операций богатых, опытных и могущественных чужеземцев. Но на высшей ступени развития их мореплавания и флота снова наступает другой момент, о котором док. Пристлей выразился: нужно быть настолько же благоразумным для отмены навигационных ограничений, насколько и для их применения41. Тогда они посредством заключения трактатов о мореплавании на равном праве, с одной стороны, приобретают несомненные выгоды в сношениях с нациями, отставшими от них в мореплавании, с другой — предохраняют своих собственных моряков от апатии и принуждают их развивать кораблестроение и мореплавание наравне с другими нациями42. Венеция в период своего поступательного движения, без сомнения, много была обязана ограничениям в мореплавании; достигнув же верховенства в торговле, промышленности и мореплавании, она сделала величайшую ошибку, сохранив эти ограничения. Благодаря именно этому обстоятельству она далеко отстала в кораблестроении, равно как и в искусстве мореплавания и в пригодности своих матросов, от тех морских и торговых держав, которые развивались рядом с ней. Так, Англия своей политикой увеличила свой флот и благодаря флоту развила свою фабрично-заводскую и торговую промышленность, а из развития последней должно опять возникнуть новое усиление ее флота и увеличение колониальных владений.

Адам Смит, хотя он и утверждает, что навигационный акт не был полезен для Англии в коммерческом отношении, добавляет тем не менее, что этот акт, во всяком случае, увеличил ее могущество и что могущество43 важнее, нежели богатство.

И это так на самом деле: могущество важнее, нежели богатство. Почему оно важнее? Потому что могущество нации есть сила, способность открывать новые источники средств и потому что производительные силы суть то дерево, на котором возрастают богатства, потому, наконец, что дерево, приносящее плод, несравненно ценнее, чем сам плод. Могущество важнее богатства потому, что могущественная нация не только открывает себе новые производительные источники, но и сохраняет старые и прежде ею приобретенные богатства, и потому, что, напротив, нация, противоположная таковой, — нация слабая; не только то, чем она владеет, но и свои производительные силы, свою культуру, свою свободу, даже свою национальную самостоятельность отдает она в руки тех, которые превосходят ее могуществом, как ясно показывает история итальянских республик, Ганзейского союза, Бельгии, Голландии, Испании и Португалии.

Каким же образом при таком развитии могущества, производительных сил и богатства Адам Смит мог утверждать, что Метуэнский договор и навигационный акт в коммерческом отношении были невыгодны для Англии?

Мы показали, каким образом Англия благодаря своей политике достигла могущества, благодаря могуществу развила свои производительные силы и благодаря последним приобрела богатство; теперь увидим, как у нее благодаря ее политике громоздилось могущество на могущество, производительные силы на новые производительные силы.

Англия захватила ключи ко всем морям и всюду расставила сторожевые посты; для Германии — Гельголанд, для Франции — Гвернезей и Иерзей, для Северной Америки — новую Шотландию и Бермудские острова, для Средней Америки — Ямайку, для всех прибрежных стран Средиземного моря — Гибралтар, Мальту и Ионийские острова; она овладела всеми этапными пунктами по обоим путям в Индию, исключая Суэцкий перешеек, к обложению которых стремится; она заперла Средиземное море Гибралтаром, Красное море — Аденом и Персидский залив — Буширом Карраком. Ей не хватает только Дарданелл, Зунда, перешейков Суэцкого и Панамского для того, чтобы все моря запирать и открывать по своему желанию.

Ее морские силы выше морских сил всех других наций, если не по количеству кораблей, то по опытности моряков.

Ее фабрично-заводская промышленность по своему значению превосходит таковую же всех других наций. Несмотря на то что со времени Иакова I ее суконная мануфактурная промышленность более чем удесятерилась (44,5 млн фунтов стерлингов), другая новая развившаяся в течение последнего столетия отрасль промышленности — хлопчатобумажная — достигла еще больших размеров, а именно 52,5 млн фунтов стерлингов44.

Не удовлетворившись этим, она вознамерилась и свою льняную промышленность, в которой она издавна отстала от других наций, поднять на такую же высоту, если еще не более, как обе вышеуказанные отрасли промышленности; теперь производительность ее в этом отношении достигает уже 15,5 млн фунтов стерлингов.

Еще в XIV веке настолько бедная железом, что считала нужным запретить вывоз этого необходимого металла, Англия в XIX столетии вырабатывает железных и стальных изделий больше, нежели все прочие нации всего света, а именно на 31 млн, а производительность каменного угля и других материалов достигает суммы 34 млн фунтов стерлингов. Эти обе суммы (1620 млн франков) в семь раз превосходят стоимость всего золота и серебра, добываемого другими странами земного шара (приблизительно 220 млн франков).

Она в настоящее время выделывает шелковых материй больше, чем все итальянские республики средних веков вместе взятые, именно на 13,5 млн фунтов стерлингов.

Отрасли промышленности, которых название во времена Генриха VIII и Елизаветы едва было известно, достигли теперь огромного развития, например, стеклянное, фарфоровое и фаянсовое производства — 11 млн, медное и латунное — 4,5 млн, бумажное и книжное, красочное и мебельное — 14 млн фунтов. Она производит на 16 млн фунтов Стерлингов кожевенных товаров и на 10 млн непоименованных товаров; ее только пивное и винокуренное производства достигают несравненно большей ценности, нежели производство всей страны времен Иакова I, а именно 47 млн фунтов.