Фридрих Лист - Национальная система политической экономии

Португалия все-таки под руководством мудрого и энергичного министра сделала попытку к поднятию своей фабрично-заводской промышленности, результаты которой нас поражают. Эта страна, подобно Испании, также с незапамятных времен владела стадами овец. Уже у Страбона мы находим известие, что Португалия получила своих овец из Азии, причем цена их доходила до таланта за штуку. Когда в 1681 году граф Эрецейра сделался в Португалии министром, он составил особый план устройства в стране суконных фабрик для переработки собственных сырых материалов с целью снабжения метрополии и колоний собственными фабрикатами. Для этого выписали мастеров по сукну из Англии, и суконные фабрики в Португалии благодаря оказанной им поддержке так быстро достигли процветания, что уже через три года (1684) нашли возможным воспретить ввоз иностранного сукна. С этого времени Португалия начала снабжать свою страну и свои колонии собственными фабрикатами, приготовленными из своих же сырых материалов, и находилась, по собственному признанию английских писателей53, в течение девятнадцати лет в отличном положении. Правда, тогда уже англичане выказали ту ловкость, которую они позднее довели до такого совершенства; чтобы обойти ограничения торговли в Португалии, они начали выделывать шерстяные материи, которые имели некоторое отличие от сукна, но в сущности были того же самого достоинства, и провозили их в Португалию под именем саржи или шерстяного драгета. Эта хитрость, однако, скоро была открыта, и вред ее был уничтожен запрещением ввоза этих изделий54. Успех этой меры был тем замечательнее, что страна недавно еще лишилась большого количества капиталов вследствие изгнания евреев и страдала вообще от всяких зол фанатизма, дурного управления и от феодальной аристократии, подавлявшей всякое проявление народной свободы и даже развитие земледелия55.

Но в 1703 году, после смерти графа Эрецейра, знаменитому английскому министру Метуэну удалось убедить португальское правительство в том, что Португалия приобретет огромные выгоды, если Англия уменьшит на одну треть пошлину на ввозимые из Португалии вина, а Португалия в свою очередь согласится разрешить ввоз английского сукна по той пошлине, какая существовала до 1684 года (23%). Кажется, что главными мотивами для заключения этого договора были со стороны короля надежды на увеличение таможенных доходов, а со стороны аристократии перспектива увеличения ее земельных рент. Вследствие заключения договора король Англии назвал короля Португалии своим старейшим «другом и союзником» совершенно в том же смысле, как Римский сенат, который давал этот титул тем из правителей, которые имели несчастье быть с ними в близких отношениях.

Непосредственно за приведением в действие этого торгового договора Португалия была наводнена английскими мануфактурными изделиями, и первым результатом этого наводнения было внезапное и полное разрушение португальских фабрик — результат, подобный тому, который был следствием позднее заключенного так называемого Эденского трактата с Францией и отмены континентальной системы в Германии.

По свидетельству Андерсона, англичане уже тогда настолько были опытны в умении показать ценность товара далеко ниже его действительной стоимости, что на самом деле платили не более половины назначенной тарифом пошлины56.

«Как только запрещение было снято, — говорит British Merchant, — мы увезли от них такую массу серебра, что им осталось лишь самое ничтожное количество для их собственных потребностей (very little for their necessary occasions). Потом мы принялись за вывоз их золота»57. Эту операцию они продолжали до самого последнего времени; они вывозили все благородные металлы, которые Португалия получала из своих колоний, и препровождали большую часть их в Ост-Индию и Китай, где, как мы знаем уже из истории Англии, они обменивали их на товары, которые затем продавали на европейском континенте в обмен на сырье. Ежегодный привоз английских произведений в Португалию превышал ее вывоз тамошних продуктов приблизительно на миллион фунтов стерлингов. Этот благоприятный торговый баланс понизил вексельный курс Португалии на 15%. «Мы пользуемся по отношению к Португалии торговым балансом более выгодным, нежели по отношению ко всякой другой стране», — говорит издатель British Merchant в своем посвящении сэру Полю Метуэну, сыну знаменитого министра, «мы вывозим оттуда золота на полтора миллиона стерлингов, между тем как прежде этот вывоз достигал лишь 300 тыс. фунтов»58.

С тех пор этот договор в глазах всех купцов, экономистов и всех государственных людей Англии является верхом искусства английской торговой политики. Андерсон, который довольно ясно освещает все, что касается английской торговой политики, и в этом отношении вообще отличается большой откровенностью, называет этот договор «в высшей степени справедливым и выгодным» и при этом не может удержаться от наивного восклицания: «О, если бы он мог существовать всегда и вечно!»59 Только Адам Смит не остановился перед выражением взгляда совершенно противоположного общепризнанному и утверждал, что Метуэнский договор ни в каком случае не оказал особенного содействия английской торговле. В самом деле, если что-либо доказывает слепое уважение, с которым общественное мнение относилось к высшей степени парадоксальным иногда воззрениям этого знаменитого лица, так это то обстоятельство, что сейчас приведенное мнение до сих пор оставалось без опровержений.

В четвертой главе VI книги своего сочинения Смит говорит, что португальцы вследствие того, что пошлина на ввозимые ими вина была уменьшена на одну треть сравнительно с пошлиной на вина других стран, получили известную привилегию, между тем как англичане за свое сукно принуждены были платить такую же пошлину, как и другие страны, следовательно, не получали никакой привилегии взамен предоставленной португальцам. Но разве португальцы до этого не получали большую часть необходимых им иностранных товаров из Франции, Голландии, Германии и Бельгии? Разве не захватили, напротив, теперь англичане исключительно в свои руки для своих мануфактурных изделий португальский рынок, из которого они сами получали сырые материалы? Разве не нашли они способа уменьшить португальскую пошлину наполовину? Разве не содействовал потреблению в Англии португальского вина вексельный курс, стоявший ниже на 15%? Разве не прекратился почти совершенно в Англии спрос на французские и немецкие вина? Разве португальское золото и серебро не доставило англичанам средства для вывоза массы товаров из Ост-Индии и для наводнения ими всего континента? Разве не потерпели краха португальские суконные фабрики к выгоде английских? Разве вследствие этого все португальские колонии, в особенности богатая Бразилия, не сделались фактически английскими колониями? Во всяком случае, этот договор доставил португальцам привилегию, но только на словах; англичанам же, напротив, он доставил привилегию на самом деле. Подобная же тенденция лежит в основе и всех других торговых трактатов Англии. На словах они всегда были космополитами и филантропами, по своим же стремлениям — всегда монополистами.