Фридрих Лист - Национальная система политической экономии

Благосостояние нации обусловливается не количеством богатств, т. е. меновых ценностей, как думает Сэй, а степенью развития производительных сил. Если законы и государственные учреждения и не производят непосредственно ценностей, то они создают производительные силы; и Сэй ошибается, когда утверждает, что народы обогащаются при всяком образе правления и что законы не могут создавать богатств.

На внешнюю торговлю нельзя смотреть только как на торговлю отдельных коммерсантов, исключительно с точки зрения получаемой в данный момент чистой прибыли от материальных имуществ; нация должна при этом иметь в виду все те условия, от которых зависит ее будущее существование, благосостояние и могущество.

Нация должна жертвовать материальными богатствами и переносить эти лишения для приобретения умственных и социальных сил, она должна жертвовать выгодами в настоящем, чтобы обеспечить себе выгоды в будущем. Итак, если развитая во всех отраслях мануфактурная промышленность является главным условием всего дальнейшего развития цивилизации, материального благосостояния и политического могущества каждой нации, что нами, смеем думать, исторически доказано, если справедливо, как мы можем доказать, что при современных мировых отношениях молодая, не обеспеченная покровительством промышленность не в состоянии развиться при свободной конкуренции с промышленностью, давно уже окрепшей, покровительствуемой на своей собственной территории, то каким образом посредством аргументов, извлеченных из теории ценностей, можно решиться доказывать, что нация с таким же успехом, как отдельный коммерсант, может покупать свои товары там, где их можно приобрести дешевле всего, что бессмысленно производить самой нации то, что она может купить дешевле за границей, что нужно национальную промышленность предоставить на попечение частных лиц, что протекционная система есть монополия, выдаваемая отдельным промышленникам в ущерб нации?

Верно, что ввозные пошлины сначала вызывают удорожание мануфактурных изделий; но также верно и то, как признает и сама школа, что нация, способная к значительному развитию промышленности, с течением времени может вырабатывать эти произведения сама дешевле той цены, по какой они могут ввозиться из-за границы. Если ввозные пошлины требуют жертв в ценности, то эти жертвы уравновешиваются приобретением производительной силы, которая обеспечивает нации на будущее время не только бесконечно большую сумму материального богатства, но, кроме того, и промышленную независимость на случай войны. Промышленная же независимость и проистекающее отсюда благосостояние страны дают нации средства к внешней торговле и расширению мореходства; вследствие этой независимости развивается ее цивилизация, совершенствуются ее учреждения, укрепляется ее внешнее могущество.

Таким образом, нация, которая имеет призвание к развитию мануфактурной промышленности, прибегая к протекционной системе, поступает точно так же, как собственник, который жертвует своими материальными ценностями для того, чтобы обучить своих детей какой-нибудь производительной промышленности.

На какой фальшивый путь попадает школа, оценивая с точки зрения теории ценностей те условия, которые могут быть оценены лишь с точки зрения теории производительных сил, яснейшим образом доказывает приговор Сэя о премиях, которые устанавливают чужие нации для расширения своего вывоза; он утверждает, что «это подарки, которые эти нации делают нашей стране». Предположим, что Франция считает достаточным для своих еще неокрепших фабрик ввозную пошлину в 25%, Англия же устанавливает вывозную премию в 30%; каковы будут результаты подарка, который, таким образом, Англия сделала бы Франции? Французские потребители в течение нескольких лет будут удовлетворять свои нужды в фабрикатах гораздо дешевле, чем прежде, но французские фабрики будут разорены, и миллионы людей будут доведены до нищенства или будут принуждены эмигрировать или же приняться за земледелие. В наилучшем случае прежние потребители-земледельцы превратятся в их конкурентов, производительность земледелия увеличится, а потребление уменьшится. Необходимыми следствиями этого во Франции будут: обесценение продуктов, падение ценности земли, национальное обеднение и национальная дряблость. Английский подарок в ценности нанесет громадный ущерб производительным силам; это походит на подарок султана, когда он посылает своим пашам ценный шелковый шнур.

После того как троянцы получили в подарок от греков деревянного коня, всякой нации подарки других стран должны казаться подозрительными. Англичане делали континенту подарки огромной ценности в виде субсидий, но континентальные страны платили дорого за них, теряя силы. Эти субсидии были теми же вывозными премиями, действовавшими в пользу английских и в убыток французских фабрик. Если бы Англия обязалась доставлять из Германии бесплатно в течение нескольких лет все потребные ей мануфактурные изделия, то мы не могли бы посоветовать соглашаться на такой подарок. Если Англия благодаря новому изобретению будет в состоянии выделывать полотно на 40% дешевле, чем Германия старым способом, и если она применением этого изобретения воспользуется на несколько лет ранее, нежели им воспользуется Германия, то одна из важнейших и древнейших отраслей промышленности без соответственного покровительства будет разорена — это было бы то же самое, как если бы немецкая нация очутилась в положении человека, потерявшего часть своего тела. Но кто может утешиться, потеряв одну руку, тем, что его рубашка стала на 40% дешевле?

Очень часто у англичан бывают случаи для предложения подарков другим нациям; очень различны бывают и формы, в которых это выражается, нередко эти подарки делаются как бы против воли; однако нациям все-таки необходимо подумать о том, возможно ли принять подарок. Вследствие того, что англичане являются монополистами всемирной промышленности и всемирной торговли, их фабрики от времени до времени попадают в такое положение, которое они называют glut (переполнение) и которое происходит от того, что они определяют словами overtrading (перепроизводство, или избыток спекуляции). Тогда каждый сваливает на корабли запасы товаров. Через восемь дней эти товары уже предлагаются с уступкой 50% против стоимости в Гамбурге, Берлине и Франкфурте, через три недели — в Нью-Йорке. Английские фабриканты терпят временный убыток, но они спасены и возмещают свои убытки позднее при лучших ценах. А немецкие и американские фабриканты расплачиваются за промахи английских и, наконец, разоряются. Английская нация видит только огонь, слышит треск взрыва, но обломки летят на другие страны, и если жители этих стран стонут от полученных кровавых ран — посредники международной торговли заявляют, что все зло заключается в конъюнктурах. Если подумать о том, как часто благодаря таким конъюнктурам оказываются в основании поколебленными мануфактурная промышленность в ее целом составе, кредитная система, даже земледелие и вообще все экономическое положение тех стран, которые находятся в свободной конкуренции с Англией, и если подумать о том, что эти страны впоследствии с избытком вознаграждают английских фабрикантов, платя им за те же изделия самые высокие цены, то не позволительно ли усомниться в том, что теория ценностей и космополитические принципы должны служить руководящим началом для международной торговли? Школа не заблагорассудила разъяснить причины и следствия подобных торговых кризисов.