Иван Сеченов - Элементы мысли

Исключение составляют только случаи видения вещей действительно в первый раз, притом таких, о которых человек не слыхал ни слова; но тогда этот акт не есть мысль — он равнозначен ощущению.

При этом для ясности прошу держать в уме, что одной форме соответствует, например, одновременная световая группа, а другой — ряд изменчивых звуков.

Первое объясняется общим свойством нервного вещества — возбуждаться тем сильнее, чем сильнее толчки; видение же цветов не объяснено до сих пор с положительностью; поэтому я и обхожу этот пункт молчанием, тем более что гипотеза видения цветов потребовала бы для разъяснения много времени и места.

Животные с подвижными ушами, вероятно, различают топографию звуковых фокусов гораздо отчетливее человека, у которого ушная раковина почти вовсе неподвижна.

Отсюда, однако, никак не следует, что отношения между предметами суть продукты исключительно нервно-психической организации, как думали некогда идеалисты, — предметные связи и зависимости даны первично вне Нас и заимствуют чувственную оболочку от нашей организации в той же мере, как объективная сторона световых и звуковых явлений.

Очень поучительно также в этом отношении попарное сопоставление физиологических свойств и чувственных продуктов высших и низших органов чувств, например, зрения с обонянием, слуха со вкусом.

Этим и объясняется способность глаз узнавать предмет при мгновенном освещении их электрической искрой, о чем говорилось в гл. III.

Раз ребенок выучился схватывать предметы руками, ломание и разрывание их на части делается само собой — сначала бессмысленно, потом намеренно.

Да и здесь их полнота относительная, потому что знания прогрессируют; следовательно, представления частью пополняются, частью видоизменяится.

Магазин металлической утвари в Петербурге.

В самом деле, в состав внешних символов, которыми человек может выражать свои душевные состояния, входят: естественная мимика всего тела со включением голоса; условная мимика (преимущественно подражательная) глухонемых; речь и письмена; сокращенные графические схемы или чертежи и вся система математических знаков.

Много лет тому назад мне случилось присутствовать на первом уроке обучения ребенка складам не по звуковому методу. Учительница (моя сестра) очень огорчилась, когда я, шутя, с первого же слога, уверил ученика, что б-а произносится не ба, как ему говорят, а беа, потому что первая левая буква бе, а вторая а. По счастию, мальчик был смышленый и скоро понял, что звук бе есть лишь кличка отдельной буквы; когда же последняя стоит перед а, е, о и у, то произносится всегда б, и выходит ба, бе...

Этим я хочу сказать, что химик, действуя таким образом, может и не знать, что действует по правилам мышления, излагаемым в логике.

Так, если из кучи палочек выдвигать пальцем по одной и класть их параллельно друг другу, то первые три группы будут совсем похожи на первые три цифры римского счета.

Равенство разделяют на практическое, или чувственное, и на математическое. Разделение это верно и уместно, насколько одним выражается приближение, а другим предел. Но на практике для десятков миллионов людей числовое равенство (а следовательно, и определенность чисел) не превышает сходства вещи с самой собой.

Памятуя, однако, что на последующих ступенях развития математической мысли количество меняет лишь одеяние: вместо знаков — чисел, употребляется общий для них знак — буква.

Речь, произнесенная в общем собрании IX съезда русских естествоиспытателей и врачей 4 января 1894 г. Печатается по тексту «Собрания сочинений И. М. Сеченова» (1908).

Статья эта, несмотря на популярное изложение предмета, представляет решение важного научного вопроса. {Прим. И. М. Сеченова) Печатается по тексту «Собрания сочинений И. М. Сеченова» (1908), сверенному с текстом «Трудов физиологического института Московского университета» (т. V, вып. 1,1896).

Последний аргумент считается очень сильным, хотя в нем, очевидно, лежит логическая фальшь, ибо говорить о несоизмеримости можно только в отношении вещей известных, а внешнее считается неизвестным.

В жизненной практике видимый образ предмета считается самим предметом; но это, конечно, несправедливо.

В селе, где я родился, живет, может быть, по сие время слепой с младенчества, сделавший собственными руками, без посторонней помощи скрипку, ничем не отличающуюся по внешнему виду от инструментов этого рода.

Ввиду того, что в системе наших доказательств главную роль играет аналогия преломляющих сред глаза с двояковыпуклой чечевицей, и именно свойство последней давать изображения, геометрически подобные предметам, факт присутствия чечевицеобразных тел в глазу всех позвоночных и даже у насекомых невольно заставляет думать, что и для них существует, вероятно, геометрическое подобие между видимым и действительным.

Эти размеры могут определяться без изменения положения предмета, а размер в толщину определяется как размер в ширину после поворота предмета.

Я разберу здесь только главный исходный случай, когда человек определяет перемещение тел, находясь сам в покое.

Печатается по тексту «Собрания сочинений И. М. Сеченова» (1908).

Фиктивные перемещения предметов хотя и бывают, но они происходят при таких извращениях нормальных условий видения, которые не опровергают, а подтверждают высказанное положение.

Оттого в обыденной жизни выразителем самого короткого срока служит у русского миг, а у немца взгляд (Augenblick).

Пределы слышания для музыкальных тонов лежат между 16-40 000 колебаний в 1". Кроме того, микрофон показывает, что мы не слышим множества тихих шумов (например, шум ползанья мухи), о которых до изобретения этого «слухового микроскопа» не имели даже понятия.

Насколько необходимость такого порядка сознается даже в обиходной жизни, всего лучше показывает следующая поговорка: «Кто мешает конец и начало, у того в голове мочало».