Александр Вейн - «Сон — тайны и парадоксы»

Концепция эта нисколько не противоречит информационной гипотезе, связывающей быстрый сон с медленным. В самой информации можно усмотреть количественную и качественную сторону. Возможно, что для переработки некоего объема информации необходим медленный сон, ведь его лишение затрудняет восприятие нового материала. Но среди поступающей (в это понятие входит и «приходящей в голову») информации могут встретиться и несовместимые друг с другом компоненты, чье столкновение неизбежно вызовет конфликт. Если они не случайны, а биологически или социально обусловлены, ими займется быстрый сон со своими сновидениями. Так как любая информация, в том числе и несовместимая с установками личности, есть часть общего потока информации, между всеми видами ее обработки должна быть прочная связь. Когда уже трансформированная конфликтная информация в виде символов сновидений будет доведена до сознания, сами символы впоследствии могут стать материалом для медленного сна.

Вот уже несколько лет внимание многих исследователей приковано к функциональной асимметрии мозговых полушарий. Экспериментально доказано, что левое полушарие связано преимущественно со словесно-логическим мышлением, а правое — с образным. Так как сновидения представляют собой типичный образец по преимуществу образного и алогического мышления, можно предположить, что во время быстрого сна должна доминировать активность правого полушария. Нам уже известно, что образное мышление весьма тесно связано с творчеством, а недавно было экспериментально доказано, что у людей, находящихся в проблемной ситуации, то есть в ситуации, выход из которой заранее не известен и его приходится искать, увеличивается доля быстрого сна. Выходит, что быстрый сон направлен на решение творческих проблем! В сущности, это не удивительно, так как между творческой проблемой и проблемной ситуацией (которую гештальт-психологи небезосновательно именуют конфликтной) принципиальной разницы нет.

Несколько лет назад в нашей клинике были специально проанализированы отчеты о сновидениях тридцати пяти больных с очаговым поражением как левого, так и правого полушария. Выяснилось, что с наступлением болезни характер сновидений изменился у половины больных с пораженным правым полушарием и лишь у трети — с левым. Результат свидетельствует о том, что со сновидениями больше связано правое полушарие. В то же время, как показал наш сотрудник Б. Гафуров, исследовавший структуру сна при инсульте, у больных с пораженным левым полушарием и с нарушенной из-за этого речью на треть уменьшилась доля быстрого сна и более чем втрое снизилось количество быстрых движений глаз, а у больных с большей сохранностью речевых функций дюля быстрого сна вместе с движениями глаз даже увеличилась. Отсюда Гафуров делает вывод, что информационные процессы в быстром сне связаны главным образом со словесно-логической, а не с образной стороной мыслительной деятельности, иначе говоря, не с правым, а с левым полушарием. Изучение межполушарной асимметрии продолжается, и можно надеяться, что в скоро мы станем свидетелями новых открытий в этой области и разрешения многих противоречий и парадоксов, которые обычно свойственны начальному периоду исследований.

Только ли быстрый сон защищает личность от психологических конфликтов? Нет, существуют и другие механизмы защиты. Если бы это было не так, люди реагировали бы на лишение быстрого сна одинаково и испытывали бы одинаковую в нем потребность. Между тем, как мы увидим в дальнейшем, есть такие состояния психики, при которых доля быстрого сна намного ниже нормы, но человека это совершенно не беспокоит. У людей определенного склада лишение быстрого сна усиливает так называемое вытеснение: неприемлемый мотив удаляется из сознания вместе с той конкретной информацией, которая может его спровоцировать, причем механизм вытеснения действует иначе, чем механизм быстрого сна и сновидений. Пройдя через быстрый сон, неприемлемый мотив теряет свою силу, будучи же вытесненным, он продолжает вызывать напряжение, способное привести к неврозу.

У каждого человека механизмы психической защиты сочетаются по-своему. Но существует два резко выраженных типа людей: у одного прекрасно развит механизм вытеснения, а механизм трансформации развит плохо, у другого — наоборот. Хартман и его сотрудники исследовали структуру сна у тех, кто спит долго, и у тех, кто обходится коротким сном, и проанализировали с помощью миннесотского теста особенности их личности. Оказалось, что у первых доля быстрого сна вдвое больше, чем у вторых. Вторым он словно бы и не нужен, вот почему они любят вставать с петухами. Это высокоактивные, слегка гипоманиакальные оптимистичные люди, не обремененные никакими душевными конфликтами. Сновидения их бедны, они сравнительно хорошо переносят лишение быстрого сна. Они прекрасно приспособлены к жизни и совершенно ею довольны; что же касается «негативной» информации, то они ее никуда особенно и не вытесняют, а просто игнорируют.

Совершенно иную картину являет собой человек, склонный к долгому сну. Он обременен психологическими и социальными конфликтами и чувствителен к неприятностям, от которых отмахнуться не в силах; он слегка депрессивен, сном своим доволен не очень и рассматривает его как способ уйти от проблем. Вот он и уходит. Да и как не уйти, если сны его так ярки и увлекательны. Лишить его быстрого сна нелегко: компенсация наступает не в восстановительную ночь, а еще днем — он почти галлюцинирует. Тип этот получил название сенситивного, то есть чувствительного; первый можно было бы назвать деятельным. Впрочем, дело не в названии, а в факте: существует, судя по всему, потребность в медленном сне, относительно стабильная у всех здоровых людей, и потребность в быстром сне, определяемая личностью человека и стилем его жизни.

На этом можно закончить обзор гипотез о роли сна и отдельных его фаз, которые обсуждаются сегодня специалистами. Еще раз заметим, что большинство из них не противоречит друг другу, а друг друга дополняет. Поэтому мы можем, не отдавая особого предпочтения ни одной из них, перейти к нарушениям сна и бодрствования. Начнем с последних.

В 1877 году эту необычную болезнь описал немецкий невропатолог Вестфаль, а в 1880-м — французский невролог Желино. Болезнь проявляется в том, что человек неудержимо засыпает, иногда по двести раз в день. Сон настигает его в троллейбусе и в кино, за обедом и на свидании с возлюбленной, во время ходьбы и даже во время езды на велосипеде. Врач может заснуть, выслушивая пациента, рабочий — на строительных лесах. Зная за собой эту слабость, больные, конечно, стараются избегать рискованных ситуаций, но сна они избегнуть не в силах. Приступ продолжается несколько минут, иногда несколько секунд — человек просыпается, чтобы через некоторое время заснуть снова. Называется эта болезнь нарколепсия («взятие в оцепенение»).