Аркадий Яровой - Волчьи логова - Адольф Гитлер на войне, в политике, в быту

Обращаясь к Линке и Гюнтче, Гитлер высказал им свою просьбу: сжечь трупы его и Евы Браун, на которой он женился за два дня до этого...

...30 апреля около трех часов ночи Гитлер вышел, по просьбе имперского руководителя молодежи Аксмана, в верхнее помещение бункера и приветствовал сестер лазарета, который находился в бункере под новой имперской канцелярией...

...Ночь с 29 на 30 апреля Раттенхубер бодрствовал, лишь часам к десяти утра, проверив посты, он лег отдохнуть.

...Проснулся около часа дня от какого-то нехорошего предчувствия. В саду имперской канцелярии рвались снаряды. Раттенхубер обошел посты личной охраны фюрера и в начале четвертого пришел в приемную Гитлера.

Навстречу ему поднялся начальник группы личной охраны номер один Хегль.

- Наш фюрер... покончил с собой! - с волнением произнес он.

- ?!

- Линке пришлось выполнить самый тяжелый приказ фюрера...

Линке был личным слугой Гитлера.

"Покончил с собой? Фюрер? - До Раттенхубера все ещё не доходил смысл сказанного Хеглем. - Да, а при чем тут Линке?"

Войдя в приемную, Раттенхубер ощутил запах горького миндаля!.. Это уже потом он узнал, что Гитлер отравился цианистым калием.

- Откуда этот запах? И какой "тяжелый приказ фюрера" выполнил Линке? спросил Раттенхубер Хегля.

Тот не успел ответить. Из личного помещения Гитлера в приемную вошел Линке. Раттенхубер в первую очередь обратил внимание на его глаза. Они были бездумными. Бессмысленными. Они ничего не выражали и казались остекленевшими.

Обращаясь к Раттенхуберу, Линке тихо, почти шепотом, произнес:

- Гитлер мертв...

- Это был тот самый тяжелый приказ... который ты выполнил? - спросил его Хегль.

- Да, конечно...

- Какой ты "тяжелый приказ" выполнял? - переспросил Раттенхубер несколько раз.

Линке, ничего не ответив, пошел дальше...

- Линке имел приказ от Гитлера войти в его комнату через десять минут после принятия яда, - рассказывал Хегль. - Фюрер боялся, что яд не подействует, и тогда... Он приказал Линке пристрелить его...

Глаза Раттенхубера вылезли из орбит:

- И он стрелял? Линке стрелял в фюрера?!

Сработала профессиональная психология личного охранника фюрера: никто не должен, не может стрелять в фюрера! "Слуга убил... хозяина?"

...Хегль рассказывал ещё о каком-то пятне крови на ковре, где сидел Гитлер... И что кто-то из них - Хегль или Линке - предложил сжечь ковер...

Раттенхубер, оглушенный известием, поднялся из бомбоубежища наверх, чтобы глотнуть свежего воздуха...

...Через некоторое время Раттенхубер вновь оказался в приемной Гитлера, где стоял имперский руководитель гитлерюгенда Аксман.

...Из личного помещения Гитлера, как привидение, снова выплыл Линке. В руках у него был "вальтер" Гитлера! Его Раттенхубер узнал бы из тысячи! Узнал по сильной истертости воронения...

Раттенхубер впился глазами в пистолет "хозяина" и не слышал, о чем говорили Линке и Аксман.

Он только явственно услышал, как Линке, передавая оружие Аксману, сказал:

- Этот пистолет...

Аксман сказал, что он сохранит его "до лучших времен".

...В последние дни Гитлер беспрерывно принимал какие-то возбуждающие средства, и, конечно же, опасения его в отношении нейтрализации яда были оправданы. Пистолет сделал свое дело...

Все знали и ранее от доктора Штумпфеккера, что он должен был снабдить фюрера и его жену цианистым калием. Тем не менее все были потрясены сообщением Линке, несмотря на то что присутствовали вчера при прощании Гитлера...

...Узнав о самоубийстве Гитлера, Раттенхубер длительное время просидел в прихожей, которая вела в личные помещения фюрера.

Около шести часов вечера к нему спустился Менгерсхаузен - обершарфюрер СС из "команды сопровождения" Гитлера.

- Мы сожгли трупы Гитлера, его жены и любимой собаки, но не совсем, сказал он. - Наверху невозможно стоять из-за вони, которая исходит от трупов...

- Какую жену?! - удивился Раттенхубер, привыкший за многие годы служения фюреру к тому, что тот убежденный холостяк.

Он не сразу сообразил, что "жена" - это та самая Ева Браун, которая ещё вчера значилась в его списках в "должности" любовницы. Зато сразу понял, о какой "любимой" собаке идет речь - о Блонди, восточно-европейской, эльзасской овчарке, к которой Гитлер был необычайно привязан и которую накануне взял с собой из Бергхова в Берлин, а сегодня утром 30 апреля, перед самоубийством, приказал её умертвить.

- Самых близких и дорогих ему живых существ - жену и собаку взял с собой на тот свет, а телохранителя оставил, - с болью и какой-то детской обидой прошептал не менее верный ему, чем Блонди, Раттенхубер.

Из оцепенения его, наконец, вывел все тот же начисто лишенный сентиментальности, практично мыслящий и хозяйственный обершарфюрер из "команды сопровождения" Менгерсхаузен...

Менгерсхаузен просил достать бензина, чтобы сжечь тела. Раттенхубер посоветовал сходить к начальнику гаража штурмбанфюреру СС Кемпке...

Сколько времени прошло, Раттенхубер не знал. Он сидел все в той же позе в прихожей, пока из раздумий его не вывел все тот же Менгерсхаузен.

- Чего тебе еще?

- Знамя! Надо достать знамя...

- ??

- Чтобы прикрыть им останки... Гитлера и Браун...

Знамени так и не нашли...

Незадолго до полуночи с 30 на 1 мая Раттенхубер поднялся по лестнице на наблюдательную вышку. Возле отверстия, образованного открытой половиной двери, стоял все тот же Менгерсхаузен. В саду беспрерывно рвались "русские" снаряды...

- Покажи, где лежат останки фюрера...

- Зачем?

- Хочу попрощаться...

Менгерсхаузен указал место в десяти метрах от башни.

- Мы их в воронку... от снаряда... - уточнил Менгерсхаузен.

Несколько минут Раттенхубер стоял с обнаженной головой у этой необычной могилы, пока рядом не разорвался снаряд.

Эх, ведь у него же сегодня день рождения! Гитлер всегда дарил подарки Раттенхуберу в этот день. А сегодня он сделал, пожалуй, самый дорогой подарок и ему, и другим. Соратникам и противникам - свою жизнь!

...Вернувшись в бомбоубежище он нашел бутылку яичного ликера и, впервые в своей жизни, осушил её в одиночку.

Раттенхубер поднялся на наблюдательную вышку к Менгерсхаузену, который продолжал стоять на посту.

Отсюда хорошо просматривался сад имперской канцелярии. По сути дела, "вышка" являлась выходом из личного бомбоубежища Гитлера в сад и представляла собой железобетонный четырехугольник, возвышавшийся на два с половиной метра над уровнем земли. Бронированная дверь была сделана так, что её верхняя половина открывалась отдельно и через образовавшееся отверстие постовой мог вести наблюдение за садом, не выходя наружу.

Раттенхуберу бросилось в глаза, что у Менгерсхаузена и других сорваны эсэсовские значки...