Николай Непомнящий - ХХ век. Хроника необъяснимого. Открытие за открытием

Своеобразную историю этого плана рассказал Анатолий Ларенок в статье «В ледяном плену» («Труд», 24.08.96). Главная героиня этого материала, оказавшись после авиационной катастрофы в отрыве от людей, вынуждена была съесть двоих своих умерших от голода детей. Что, однако, не помешало ей в будущем снова выйти замуж, снова родить и вести благополучную семейную жизнь.

Известно немало случаев, когда заключенные, убегая из тюрьмы, прихватывали с собой спутника, чтобы использовать его затем как средство против голодной смерти. Такие сюжеты, кстати, нашли отражение в творчестве Александра Солженицына и Варлама Шаламова.

Случавшиеся и в прошлом столетии подобные истории заставили ученых серьезно заняться проблемой. Прежде всего они выяснили, что поедание себе подобных широко распространено в животном мире. Чайки, к примеру, если их гнезда оказываются ближе чем в 1,5–2 метрах друг от друга, начинают использовать в пищу своих птенцов. Воистину ужасным коварством наделила природа самок богомола. Очень часто они прямо во время совокупления съедают самца и таким образом получают питание для вынашивания потомства.

Данные этнографии свидетельствуют о том, что каннибализм был широко распространен среди древних людей. В некоторых африканских культурах он встречается и поныне.

Человечество, цивилизуясь, постепенно избавлялось от варварских потребностей. В мифологии Древнего Египта говорится о том, что богу Озирису принадлежит честь вывода людей из «полудикого состояния, когда они ели друг друга». Известный психоаналитик К. Юнг полагал, что так называемые инициальные обряды древних людей, символизировавшие переход из подросткового возраста во взрослую жизнь, несли в себе также элемент осознания и преодоления в себе животного, людоедского, по сути, начала. Туземцы восточно-африканского побережья до сих пор воспринимают мужчин, не прошедших через обряд обрезания, как полуживотных. В их представлении есть нечто сходное с современными психологами, полагающими: если человек не осознал свою животную сущность (которая включает в себя и людоедство), то она в итоге оказывается преобладающей и чревата прорывом в самых «неадекватных» формах. Считается, что каннибалистические элементы присутствуют в человеческой природе, но в цивилизованной культуре они не реализуются, а, так сказать, символизируются. Самый простой пример символизации — широко распространенное обращение к ребенку: «Такой хорошенький, так бы и съела тебя…»

Как показывает практика, даже люди с высокоморальными качествами обычно с трудом делают выбор между противоестественным каннибализмом и жаждой выжить. Чувство голода, случается, побеждает. В некоторых случаях причиной, бросающей человека «вниз» по эволюционной лестнице, оказывается психическая болезнь. К примеру, через Центр имени Сербского прошло немало шизофреников, убежденных: если они съедят человека, то приобретут какие-то особые качества. То есть руководствуясь теми же мотивами, что и аборигены, съевшие некогда адмирала Кука…

Но наибольшую опасность, по мнению специалистов, представляют те из окружающих нас людей, которые в силу своей эмоциональной неразвитости совершенно не способны видеть в других таких же людей, как они сами. В группу риска входят бомжи, живущие рядом с нами алкоголики. Для многих из них та грань, которая отделяет человека от животного, уже пройдена.

Вернемся к З. В принципе его патологическую опасность для окружающих вполне можно было бы «просчитать» раньше, полагает А. Ткаченко. Наш «герой» родился и вырос в неблагоприятной семье, родители его практически не воспитывали. Из шестого класса его отчислили за неуспеваемость. Среди сверстников он авторитетом не пользовался, рано начал пить горькую. Возможно, уже тогда у него сформировалось острое чувство собственной ущербности и потребность выместить на ком-нибудь свою злость «на весь мир». Как он сам признался, уже в подростковом возрасте любил душить кошек, сперва приводя их в ярость. При этом ему нравилось смотреть им в глаза и «видеть, как отлетает душа», испытывая при этом «ощущение власти».

Семейная жизнь не удалась. По рассказам жены, он никогда и нигде не работал. Приносил деньги от матери, которые выбивал у нее кулаками, и выдавал их за зарплату. Как только супруга узнала об этом, сразу подала на развод. Ну а З. постепенно превращался в бомжа. Хоть и с квартирой. С другом-собутыльником они отлавливали собак, а затем жарили и съедали их.

Соседи характеризовали его в трезвом состоянии как замкнутого, спокойного и даже доброго, но стоило ему выпить — начиналось: время от времени он появлялся на улице совершенно голый, бегал «по-звериному», на корточках, по тротуару. Был эпизод, когда он приставал к девушке с требованием: «Отдай мне свою печень!..» Думаю, что даже у видавших виды дикарей такой субъект не вызвал бы симпатии. Но вот наши с вами современники, в какой-то мере соприкасаясь с ним, как-то терпели…

Люди, подобные З., не столь уж единичны. Каких-то организованных мер против них не предпринимается. А потому стоит на всякий случай задаваться иногда вопросом: не притаился ли в бомже, мирно спящем на вашей лестничной клетке, дикарь?

Рассказывает Карина Краева, энерготерапевт:

— Со многими проблемами обращались ко мне пациенты на протяжении почти пятнадцати лет. Но один случай запал в память на всю жизнь. Не сомневаюсь, что и спустя годы буду помнить его не менее ярко и детально, чем сегодня. Потому что был он не просто редким, но и трагичным.

С Володей К. я познакомилась, когда ему только-только исполнилось двадцать два.

— Я, — рассказывал Володя, — специально приехал в Москву из Зауралья, чтобы обратиться к вам как к ясновидящей-эниобиотерапевту. Подумал, что вы, возможно, не сочтете меня сумасшедшим и, главное, поверите. Я и в самом деле не сумасшедший, могу сам об этом судить не только потому, что по профессии фельдшер, но в последние годы прочел массу книг по психиатрии — медицинских, конечно.

В общем, началось это года два-три назад. Как-то ночью я увидел кошмарный сон. Кошмарный не только по «сценарию», но и по какой-то сверхреалистичной живости ощущений… Да, наверно, надо сказать, как и с кем я живу. Семья у меня: я да мама. Мама очень хороший врач-хирург, в нашем городе ее знают. Впрочем, город небольшой, знают друг друга почти все… У нас с мамой хорошая квартира, двухкомнатная, в новых домах на окраине, неподалеку от леса.

Так вот во сне я внезапно очутился именно в этом лесу. В наиболее глухой его части. Только вроде бы я — это не я, в том смысле, что не человек, а… волк. Вы не представляете, насколько все было реалистично! В моих ощущениях и восприятии окружающего не было решительно ничего человеческого. Я откуда-то знал этот лес как свои пять пальцев и был страшно голоден — стремился задрать зайца или какую-нибудь другую зверушку. Запах крови, который я отлично помнил во сне, будоражил меня, заставляя вздымать бока, обострял до невозможности все ощущения.