А Ландсберг - Встречи с тем, что мы называем смертью

Они ощущают движение и начинают рассуждать: мы спуска емся все ниже и ниже. Если так пойдет дальше, нам когда-нибудь придется покинуть все это. Что тогда?

Один из младенцев верующий, наследник религиозной тради ции, которая говорит ему, что после этого теплого и влажного существования во чреве начнется "новая жизнь". Странная вера, на взгляд лишенная оснований, но из таких, от которых не отсту пают. Она утешает. Второй младенец совершенный скептик.

Всякие россказни его не убеждают. Тому, чего нет в опыте, нет места в воображении.

Верующий брат говорит: "После нашей "смерти" здесь мы окажемся в новом, огромном мире невероятной красоты, где нас ждут необыкновенные впечатления. Мы будем есть ртом! Мы смо жем увидеть то, что далеко, сможем услышать музыку и голоса благодаря ушам, что расположены у нас по сторонам головы".

Скептик отвечает: "Ерунда. Ты хочешь найти что-то, что заглушило бы твой страх смерти. Существует только этот мир. Другого мира, где мы могли бы очутиться, нет. Наш мир рухнет, а мы будем преданы забвению. Может быть, это неутешительная мысль, но она вполне логична".

Внезапно воды чрева вскипают. Чрево содрогается. Развер зается ад. Все кругом удары и боль. Страшные конвульсии. Кру жение. Толчки один за другим. Верующий брат сломя голову спе шит навстречу новому опыту и исчезает в темном туннеле. Вы бравшись из чрева, он оказывается снаружи. Он существует. Другой брат пронзительно визжит и пытается удержаться. Он по трясен случившимся. Он скорбит и оплакивает трагедию. Вдруг он слышит леденящий душу вопль, а затем множество криков из темноты, затем наступает тишина. "Вот ужасный конец! - воскли цает он.- Все, как я и предвидел!"

"Оплакиваемый скептиком "умерший" брат,- пишет рабби Тукачинский,- родился в новом мире. Крик - это знак здоровья и силы, а шум - это хор радостных восклицаний семьи, при ветствующей рождение здорового младенца".

Человек появляется из тьмы "еще не" и следует во тьму "боль ше не". Если нам трудно вообразить "еще не", то представить себе "больше не" гораздо сложнее. Мысль о смерти в большей степени, чем рождение, оказывает глубокое воздействие на нашу жизнь. Люди, выжившие после клинической смерти, обнаруживают, что этот опыт в огромной мере изменил их жизнь. Действительно, какое бы ни было соприкосновение со смертью, для человека это не пройдет бесследно. Такова магия смерти.

Ученые сходятся на том, что если бы слово "смерть" отсут ствовало в нашем словаре, то не были бы написаны великие книги не были бы построены пирамиды и соборы, не были бы созданы замечательные произведения искусства, поскольку любое искус ство уходит корнями в религию или магию. Неизбывность смерти придает жизни значение и значительность. "Смерть - источник наших побуждений, стремлений и свершений" - признал один психолог. Согласно Фрейду и Юнгу, днем или ночью, спим мы или бодрствуем, нет ни минуты, чтобы в нашем подсознании не было бы мысли о смерти. Часто эти мысли прорываются на поверхность, несмотря на то что мы изо всех сил боремся с ними.

\лан Уоттс говорит: "Нет ничего более притягательного, чем мысль о смерти. Поскольку человеку известно, что он умрет, он создал искусство, науку, философию и религию. Нет ничего, что так побуждало бы мыслить, как мысль о том, что и мыслям придет

конец".

По мнению психолога Энтони Старра, человек - единственное создание, которое может предвидеть свою собственную смерть. Животные, как мы знаем, обладают рефлексами и врожденной реакцией на опасность, что уберегает их от преждевременного конца, но мы не можем поверить, что животные, подобно людям, видят неизбежность будущей смерти. Наше осознание собственной неизбежной смерти, возможно, наиболее значительное отличие человека от всех других живых организмов.

Наблюдения показывают, что дети осознают смерть примерно лет с пяти. Это возраст, когда ребенок начинает ясно отделять себя от окружения и от других людей; его эго достигает такой степени развития, что он видит себя как обособленное существо, и как только эго утверждает себя, оно тут же начинает видеть воз можность собственной кончины. В зависимости от того, как ребе нок воспитывается, он может считать смерть пугающим, конечным, уничтожающим опытом или при более религиозном подходе высшим продолжением личности.

До пятилетнего возраста дети имеют обыкновение разговари вать с умершими родственниками (или отсутствующими в комна те членами семьи), как если бы те были рядом. Эндру Грили, директор Центра по изучению общественного мнения Чикагского университета, выяснил, что 31 процент опрошенных подростков дали ответ, что находились в контакте с умершим. К сожалению, никто не проводил исследования среди маленьких детей относи тельно контактов с умершими. Об этом ходит множество расска зов, но строгое исследование могло бы показать, что многие дети не фантазируют, когда уверяют, что разговаривали с умершими родственниками. Не осознавая так называемой межи между жизнью и смертью, они могут легко перейти ее. Дети видят связь между вещами, совершенно непохожую на "взаимосвязанность", отмечаемую современными докторами. Изучение детей из Китая, Венгрии, Швеции, Швейцарии и Соединенных Штатов показало, что дети в возрасте до шести лет видят жизнь как непрерывность всего существующего. Психиатры не относятся к этому всерьез. Должны ли мы рассматривать эту мысль как глупую, "детскую", или в ней скрыта глубочайшая правда?

Пятилетняя девочка, которую вернули к жизни после того, как она тонула, рассказывала о своем ОВТ врачу и родителям как о чем-то совершенно естественном, наподобие прогулки. Ей не казалось странным, что ее тело лежало на берегу, окруженное

людьми, а она сама плыла по воздуху: она не умерла, это было просто приключение, объяснила она. Может ли замечание ребенка отражать некую врожденную способность человека к ОВТ и глу бинное знание о жизни после смерти?

Психолог М. Эйсслер приводит три причины, по которым уче ные в течение десятилетий избегали изучения смерти. 1. Прагма тизм: поскольку смерть - явление необратимое и всеобщее, что мы можем почерпнуть из ее изучения; это ситуация, которой мы не владеем. 2. Объективность: нас слишком затрагивает в эмоцио нальном отношении тема смерти, чтобы мы могли принять необ ходимость объективного научного исследования. 3. Гедонизм: в нашей культуре энергия тратится ради все больших удобств и удовольствий; может ли исследование такой ужасной темы, как смерть, служить этой цели? Теперь мы видим, что первая и третья причины утратили свою значимость,- то, что мы уз нали о смерти за последние несколько лет от людей, возвра щенных к жизни, служит лучшим свидетельством о жизни после смерти.