Тензин Гьяцо - Вселенная в одном атоме: Наука и духовность на служении миру

Возникает вопрос, что же объединяет все это множество феноменов в качестве принадлежащих одной и той же группе внутреннего опыта, который мы называем «ум»? Я ясно помню из детства мой первый урок эпистемологии, когда я должен был выучить наизусть изречение «Характеристики ума — ясность и знание». Такое определение сознанию давали тибетские мыслители на основе древних индийских писаний. Лишь много лет спустя я понял, какая глубокая философская проблема кроется за этой простой с виду формулировкой. И теперь я часто не могу не улыбнуться, когда вижу девятилетних монахов, с уверенностью произносящих эту фразу в зале для дебатов, составляющих основу образовательного процесса в тибетских монастырских училищах.

Итак, индо-тибетская буддийская мысль пришла к определению ума как обладающего качествами лучезарности, или ясности, и знания, или сознательности. Ясность здесь относится к способности ума обнаруживать, или отображать, свои объекты. Сознательность же — это его способность воспринимать, или понимать, то, что попадает в область этого отображения. Все феномены, имеющие эти два качества, считаются относящимися к уму. Такие вещи очень трудно описывать в понятиях, ведь здесь мы имеем дело с совершенно субъективными и внутренними явлениями, а не с материальными объектами, которые могут быть полностью измерены и описаны в пространственно-временных категориях. Возможно, именно по причине таких сложностей — ограничений, свойственных языку, и субъективности самого предмета рассмотрения — в ранних буддийских текстах о природе ума говорится преимущественно метафорически, с применением таких образов, как свет или текущая река. Подобно тому, как в случае со светом нет категориального различия между освещением и тем, что освещается, так и в случае сознания невозможно отделить процесс познания или восприятия от того, что познается или воспринимается. Сознание, как и свет, имеет своим качеством способность освещать.

Говоря о ментальных феноменах как об имеющих, согласно буддийскому пониманию, две определяющие характеристики — ясность и знание, — можно решить, что буддизм проповедует нечто подобное картезианскому дуализму, а именно, что речь здесь идет о двух независимых субстанциях, одна из которых называется «материя», а другая — «ум». Для того чтобы исключить возможное недопонимание, я буду вынужден сделать небольшое отступление и вкратце изложить базовую классификацию реальности согласно философии буддизма. В нашем мире обусловленных феноменов имеются три фундаментальных аспекта, или три класса объектов:

1. Материя — физические объекты.

2. Ум — субъективные переживания.

3. Абстрактные составные понятия — порождения ума.

В том, что касается мира материи, между подходами буддизма и современной науки нет существенных различий. Между двумя этими традициями в общих чертах может быть достигнуто согласие в определении главных характеристик материальных феноменов. Буддизм, как и наука, считает характерными чертами материального мира такие свойства материи, как протяженность, пространственно-временная локализация и т.д. Помимо этих видимых материальных объектов, с буддийской точки зрения, к первой категории можно отнести также такие феномены, как микрочастицы, различные поля (например, электромагнитное) и силы природы (например, гравитацию). Тем не менее в понимании буддийской философии реальность не исчерпывается содержимым этой первой области.

Помимо нее существует еще сфера субъективного опыта, в которую входят наш мыслительный процесс, сенсорное восприятие и богатый мир эмоциональной жизни. С буддийской точки зрения, большинство элементов этой второй области может быть обнаружено также и у других живых существ. Эти проявления в значительной степени зависят от их физической основы, включая нейронные сети, клетки мозга и органы чувств, но тем не менее ментальная сфера в значительной мере независима от материального мира. Согласно буддизму, она не может быть полностью сведена к миру материи, хотя и зависит от него в своих проявлениях. За исключением одной материалистической школы Древней Индии, большинство индийских и тибетских философских школ согласны с идеей невозможности полностью свести все проявления ума к набору физических процессов.

Но, кроме того, существует и еще одна сфера реальности — абстрактные составные понятия, которые не могут быть охарактеризованы ни в качестве физических объектов, поскольку они не имеют материальных составляющих, ни в качестве объектов исключительно внутреннего субъективного опыта. Здесь я говорю о тех многочисленных признаках реальности, которые включены в наше понимание мира. Такие феномены, как время, концепции и законы логики, будучи по своей сути конструктами ума, тем не менее отличаются от первых двух сфер реальности. И хотя все феномены, относящиеся к этой третьей области, обусловлены либо физической, либо ментальной сферой, они имеют характеристики, отличающие их от объектов и той, и другой области.

Я пришел к выводу, что эта систематика объектов реальности, восходящая к ранним стадиям развития буддийской философской мысли, практически идентична той, которая разработана Карлом Поппером. Поппер называл эти области «первый мир», «второй мир» и «третий мир». Под ними он подразумевал (1) мир вещей и физических объектов; (2) мир субъективного опыта, включая процессы мышления; и (3) мир самих утверждений — в противоположность миру ментальных процессов. Это поразительно, что Карл Поппер, который, насколько я знаю, не имел предпосылок в виде буддийской философии, пришел практически к такой же классификации категорий реальности. Если бы в тот период, когда нам довелось общаться, я знал об этом удивительном родстве его образа мыслей с философией буддизма, то непременно обсудил бы с ним этот момент.

Западная философия и наука в целом имеют тенденцию объяснять сознание исключительно в понятиях, относящихся к процессам функционирования мозга. Этот редукционистский подход к онтологическим вопросам сводит природу и само существование ума к материи. Некоторым ученым ум видится в понятиях компьютерной модели, чем-то похожим на искусственный интеллект; другие для объяснения возникновения различных аспектов сознания пытаются применить эволюционную модель. В современной нейрофизиологии обсуждается вопрос: являются ум и сознание чем-то большим, нежели простой результат деятельности мозга и выходят ли восприятие и эмоции за рамки химических реакций? До какой степени мир субъективного опыта зависит от вещества мозга и особенностей его работы? Эта зависимость должна до какой-то степени существовать, но является ли она абсолютной? Каковы необходимые и достаточные причины возникновения субъективных феноменов сознания? Многие ученые, и особенно те, что работают в области нейробиологии, считают, что сознание представляет собой особый род физического процесса, развивающегося на основе специфической структуры и динамики мозговых клеток. Мне вспоминается беседа с некоторыми знаменитыми нейрофизиологами в Американской медицинской школе. Мне любезно продемонстрировали новейшие научные методы глубокого проникновения в процессы человеческого мозга, такие, как МРТ (магнитно-резонансная томография) и ЭЭГ (электроэнцефалография), а также показали работу мозга в его динамике. После этого мы побеседовали о текущем научном понимании сознания. Я сказал тогда одному из исследователей: «Представляется совершенно очевидным, что в результате изменений химических процессов, протекающих в мозгу, могут появляться разнообразные субъективные переживания, такие как сенсорные ощущения или эмоции. А наблюдается ли обратное влияние? Можно ли посредством мысли влиять на процессы, протекающие в веществе мозга?». Вопрос, собственно, сводится к тому, можем ли мы, хотя бы теоретически, допустить возможность не только прямой, но и обратной причинной связи?