ФЕЛИКС ЩЕЛКИН - АПОСТОЛЫ АТОМНОГО ВЕКА

«Превратить синтез ядер водорода из оружия разрушения в могучий, живительный источник энергии, несущий благосостояние и радость всем людям на земле».

Подготовка к тому, чтобы сделать эту работу для себя основной началась в 1958 году. «Вихрем закрутил работу по расширению термоядерных исследований» в московском институте, уже зная, что новый министр Славский не будет финансировать научные работы молодых ученых Челябинска-70, не связанные с основной тематикой, и запланированной помощи в работе над «термоядом» оттуда ждать не приходится. На самом представительном форуме страны — XXI съезде КПСС феврале 1959 года свое выступление Курчатов посвящает управляемой термоядерной. реакции и, конечно, опять страстно призывает запретить испытания атомного и водородного оружия. Наконец, в 1959 московским институтом Курчатова получены ассигнования и сделан очень важный (и для нашей семьи) шаг. Щелкин был приглашен Курчатовым в свой московский институт возглавить экспериментальную часть исследований по термоядерному синтезу. Он с радостью согласился. Ведь все события двух последних лет жизни Курчатова напрямую затрагивали и Щелкина. Вы познакомились с его характером, надеюсь, согласитесь, что это были люди, близкие по духу и, как говорят, одной крови, одной судьбы. Отцу было в это время 48 лет.

Совпадения в судьбе Курчатова и Щелкина продолжились. Хрущев отказал Курчатову в его просьбе о запрещении испытаний. Поскольку должности Щелкина — научный руководитель и Главный конструктор Челябинска-70 — были номенклатурой ЦК, он же отказал Щелкину, не отпустив его с работы в Челябинске-70. Казалось бы, почему генсеку не выполнить просьбу двух самых в то время заслуженных, если считать по наградам, людей в стране? Видимо, он прекрасно понимал, что этот демарш сразу двух не самых последних людей в Атомном Проекте направлен против проведения испытаний сверхмощных термоядерных зарядов, 100-мегатонной бомбы, против запараллеливания испытаний двух практически одинаковых мощных водородных зарядов и, в не меньшей степени, против отказа политического руководства страны создать «наукоград» на базе Челябинска-70.

Первые три причины демарша Курчатова и Щелкина касались моральной стороны дела, а также несогласия с дальнейшим развитием ядерного оружия в сторону гигантомании. Четвертая причина — отказ правительства финансировать фундаментальные научные теоретические и исследовательские работы в Челябинске-70, не связанные с оружием. Этот вопрос для двух апостолов Атомного века был принципиальным при создании Челябинска-70. Ими одним из первых был создан и действовал научный сектор N 10, занимавшийся созданием экспериментальной установки для работ в области управляемого термоядерного синтеза. Они по себе знали, что заниматься только оружием ученому совершенно недостаточно, а государству просто накладно не в полную силу использовать уникальный интеллектуальный потенциал, прекрасную экспериментальную и технологическую базу, оснащенные по последнему слову техники лучшие в стране опытные заводы. Сегодня ясно, что это была одна из самых крупных ошибок Хрущева. Этим решением Хрущев фактически заложил мины замедленного действия под ядерные центры страны. Ядерное оружие — пока единственная реальная защита России. Ядерные центры, и только они, способны создавать, совершенствовать, испытывать, осуществлять жизненно необходимый надзор за эксплуатацией и хранением ядерного оружия, продлевать сроки его эксплуатации, заниматься разборкой. Это означает, что ядерные центры должны жить и процветать, а власть «обречена» вечно их содержать вне зависимости от того, хочется ли ей это.

А вот слова одного из бывших министров атомной энергии В. Н. Михайлова, работавшего в Арзамасе-16 и являющегося сейчас его научным руководителем: «…одна из самых стратегических ошибок руководства Арзамаса-16 в том, что они вовремя не заметили изменения ситуации. Лос-Аламос всегда имел 30–40 % гражданской тематики… А мы всегда занимались только военной тематикой…». Здесь не могу не прервать цитату министра. Поистине, нет пророка в своем отечестве. Они не заметили, видите ли, что делалось в Лос-Аламосе! У них на глазах «давили» Курчатова и Щелкина, фактически запретив заниматься мирной тематикой в Челябинске-70. И Арзамас-16 не возражал. Продолжу цитировать В. Н. Михайлова: «Надо было организовать исследования по фундаментальным проблемам для гражданского направления, а не «штамповать» боеголовки… К сожалению, те, кто хотел заниматься сугубо мирными областями науки, вынуждены были уехать «с объекта» — здесь они не находили должной поддержки… Руководители Арзамаса-16 могли добиться расширения тематики, возможности работать в широком секторе науки — у них был большой авторитет, на самом верху, и к их мнению прислушивались руководители государства». Сегодня я считаю, что в 1959, когда Хрущев и Славский принимали решение «закрыть» наукоград в Челябинске-70, поддержка Курчатова и Щелкина тремя апостолами из Арзамаса-16 (Харитоном, Зельдовичем и Сахаровым), возможно, была бы решающей.

Самое время «посмотреть» на Америку. Слово Э. Теллеру, отцу американской водородной бомбы: «Мне хорошо известен Лос-Аламос. В годы войны я знал всех, кто был там… После войны Лос-Аламос был открыт — это замечательный город! Большинство людей там — ученые. Они очень хорошо живут и очень хорошо работают. И их дети тоже становятся учеными. И это тоже прекрасный эксперимент, но уже жизненный-…». Американцы не только сохранили бесценное сокровище страны — интеллектуальную мощь Лос-Аламоса, — но и наращивают ее. Перепроизводство ядерного оружия в США и, как следствие, существенное сокращение государственных ассигнований, породили кризис, связанный с ошибкой руководства американского ядерного центра. Попробуйте догадаться, что за ошибка? 40 % работ по мирной тематике оказалось слишком мало, только 60 % таких работ позволили спокойно пережить кризис и продолжать заниматься оружием, постоянно совершенствуя его, обходясь государственным финансированием, существенно сокращенным. Наши ядерные центры накрыл не кризис, а катастрофа, когда о них вообще практически забыли на целых десять лет. Они не смогли, как Лос-Аламос или Ливермор, почти безболезненно существовать за счет «гражданки». Высказывания теперешних руководителей и специалистов двух наших ядерных центров об этом времени у меня под рукой, но цитировать их здесь я не хочу, так как эта страница новейшей истории России крайне печальна и еще не перевернута.

Вернемся в 1960 год. Итак, Хрущев отказался отпустить Щелкина с работы в Челябинске-70 для перехода в московский институт Курчатова.