Вадим РОСТОВ - Сборник статей по истории Беларуси

«В этом же году окрещенные пруссы со своим королем Мендольфом из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив христианскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к литвинам, смело к ним присоединившись».

Однако полагаю, что 1260 год — это просто год полного изгнания немцами и поляками Мендольфа с его пруссами из Пруссии к нам в Литву, и этот его исход был как раз ПОДГОТОВЛЕН созданием до этого союзного государства пруссов и литвинов Новогрудка в 1240-50-е годы (даже ранее — отцом Миндовга прусским королем Рингольдом в 1230-е годы). В противном случае остается НЕПОНЯТНЫМ, почему Мендольф-Миндовг бежал именно «к литвинам, смело к ним присоединившись». Вопрос вызывает и перевод слова «смело», который предлагает академик Янин. Судя по всему, ни о какой «смелости» тут речи не идет, а следовало перевести «заранее к ним присоединившись» (впрочем, специально эту деталь я не выяснял — предлагаю сделать особо пытливым читателям).

Таким образом, указание на 1260 год относится не к созданию Миндовгом у нас ВКЛ как союзного с пруссами государства (о появлении ВКЛ в Хронике вообще ни слова, первое упоминание о «Литве» — только в этой главе о том, как Миндовг к литвинам ушел), а относится к изгнанию Миндовга из своей родной Пруссии.

На первый взгляд, может показаться удивительным тот факт, что не только в киевских, полоцких и прочих «восточных» хрониках нет ни слова о создании государства ВКЛ (чего там не знали по объективным причинам, о которых я выше сказал) — но этого нет даже в хронике поляков и хронике немцев, описывающих захват немцами и поляками Поморья и Пруссии. Создается поразительная картина: появляется «на пустом месте» мощнейшее государство Восточной Европы — и никто об этом не упоминает.

Ответ, видимо, в том, что в то время поляки и немцы не рассматривали, как мы сегодня, создание нашего ВКЛ — особым деянием нашего этноса, а видели в нем только бегство к нам народов, которых они изгоняли с Полабья, Поморья и Пруссии. Они оставались для них теми же врагами — в состоянии той же старой ВОЙНЫ, и потому наше ВКЛ не рассматривалось как нечто «новое». Это был старый давно известный противник, который только уходил от экспансии все дальше на восток — пока не «окопался» в Новогрудке.

При анализе Великой Хроники Польской становится понятным, что описанный в ней король пруссов Мендольф-Миндовг — никакого отношения к Литве не имел (ибо ушел к литвинам со своим прусским народом). А ЭТНИЧЕСКИ он и его народ, очевидно, были народом из Погезании (погезанами), ныне это Северная Польша и Калининградская область РФ. Погезаны — это не восточные балты рода жемойтов и аукштайтов, а западные балты, родственные нынешним западным беларусам, в прошлом — ятвягам (саму область Погезании относили к «Верхней Ятве» явтягов). Отсюда и родственность имен: у нас в Западной Беларуси (Южной Ятве ятвягов) тоже равно было распространено имя Миндовг (но такого не было у восточных балтов жемойтов и аукштайтов).

Погезания Миндовга была погранична и лежала северо-восточнее Помезании (Помазовья, которое колонизировала Полабская Русь и куда от немцев тогда уходили ободриты, русины острова Рюген-Русин и прочие западные славяне), которой тогда правил легендарный князь Святополк, возглавивший сопротивление всей Пруссии против немецко-польской экспансии. Как я выше указывал, в землях Святополка преобладали топонимы славян и производные от слова «Русь», а сама земля называлась тогда немцами «Рейсен» или «Рисен», то есть «Русь».

Эти земли Пруссии (Порусья) Погезания (Верхняя Ятва Миндовга) и Помезания (Русь Святополка) являлись союзниками — и главным очагом сопротивления экспансии немцев в Пруссии. Потому что восточнее их лежали уже туземные земли восточных балтов (родственных жемойтам и аукштайтам) — малоразвитые цивилизационно и несостоятельные в военном плане территории Барта, Вармия, Галиндия, Наттангия. Все они ранее были подчинены власти славян Полабья и западных балтов Погезании Миндовга — поэтому особого рвения сопротивляться экспансии немцев и поляков не выказывали: с их точки зрения, один «западный диктат» сменялся на «другой, мало отличимый».

Собственно, по этой же причине захваченный тогда нашими князьями восточно-балтский этнос жемойтов не видел себя как-то этнически связанным с нашей Литвой Новогрудка и вообще с нашим Государством ВКЛ — уйдя охотно на полтора века под немцев и не считая это «зазорным». Один лишь князь Витовт тщетно пытался отстоять нашу колонию Жемойтию у немцев, «доказывая ее принадлежность Литве», с чем не согласились ни немцы, ни даже сами жемойты (ныне народ Республики Летува) — ибо смена на немецких властителей их никак не смущала. Как равно не смущала Суздальские земли смена властителей Киевских на Ордынских на три века: это была только смена «хозяев», а не утрата национальной свободы, которой и ранее там не было.

Но был, кроме Погезании и Помезании, еще один центр мощнейшего сопротивления немцам — Поморье. Оно было одновременно погранично Погезании и Помезании, лежа западнее их. Именно там жил народ лютичей, о котором мы полагаем, что он и был изначальной Литвой. Именно там поморский князь Богуслав I в 1214 году имел печать, которая почти идентична печати ВКЛ «Погоня», и титуловался «Princeps Liuticorum».

Обращаю внимание: за полвека до Миндовга, и до того, как в договорах с Галицией и Волынью новогрудские князья Булевичи и Рускевичи названы «литовскими». То есть, до появления Литвы на территории Беларуси и Республики Летува. Причем, в данном случае «жемойтская версия Литвы» отвергается полностью тем фактом, что Поморье никогда не включало в себя земли жемойтов и аукштайтов (между ними лежала вся Пруссия с десятками других народов), а поморские князья никогда не правили далекой Жемойтией, до которой было от Поморья дальше, чем до Варшавы.

Теперь истоки Литвы, полагаю, очевидны — они в Поморье, у поморского народа лютичей, где и существовала исконная Литва — задолго до нашей, рожденной уходом к нам именно этих лютичей из Поморья. Там еще до создания ВКЛ князь Поморья назывался «Princeps Liuticorum» (князь Лютовский) и имел гербом «Погоню». Но что такое эта Литва лютичей? Что она означала? Кто были эти лютичи? И откуда вообще взялось слово «Литва»?

Историк Здислав Ситько выводит появление термина «Литва» из сословия литов. В статье «Возвращаемся к литве» (газета "ЛiM", 13 октября 2000 г.) писал:

«Как следует из первоисточников, литва — это не племя. Ни из немецких хроник, ни из русских летописей нельзя выявить область первого расселения литвы. Не обозначили его и археологи. Даже в специальных научных изданиях за этнотерриторию литвы признавались разные территории. Междуречье Вилии и Двины, где находят памятники материальной культуры, которые приписывают литве, населяли другие племена. А тот регион Понемонья, который считается за "историческую Литву", не имеет соответствующих археологических памятников.