Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра
- Название:Вестерн. Эволюция жанра
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра краткое содержание
М., «Искусство», 1976 год
Книга посвящена специфически американскому жанру кино. Опираясь на обширный фактический материал, автор исследует родословную вестерна, взаимоотношения его с десятками миллионов почитателей, знакомит с процессом рождения легенд о прошлом и настоящем американской нации, являющихся основой многих произведений этого популярного жанра.
Вестерн. Эволюция жанра - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Впрочем, о Кастере, как и вообще о решении в фильме индейской проблемы, нам предстоит подробный разговор в следующем разделе. Тематическое многообразие картины Пенна предполагает — в связи с избранным автором книги методом распределения материала — неоднократное обращение к ней. Поэтому здесь мы попытаемся охарактеризовать лишь те способы, с помощью которых режиссер изображает жизнь Дальнего Запада.
Их правильнее всего назвать антиромантическими. Переселенческий быт, почти всегда воспроизводящийся вестерном с оттенком героичности, призванный вызвать у зрителя ту восхищенную, но отнюдь не активную зависть, какую испытывает каждый закоренелый горожанин, читая отчеты об экзотических экспедициях и смелых путешествиях, нарочито заземлен Пенном. Показанный им на экране западный городок удивительно напоминает — за исключением нескольких колоритных деталей, обозначающих эпоху, — ту окуровскую цитадель провинциального обывателя, которую в конце двадцатых годов изобразил Синклер Льюис в «Главной улице». В нем уже не осталось ничего от пионерской вольницы. Сплетни, пересуды, жизнь напоказ, тайное распутство впопыхах, между двумя покупками в бакалейной лавке, и сладенький елей притворного христианского смирения.
Для Пенна это — не только прошлое. И потому, вероятно, он особенно саркастичен. Святыню вестерна — белокурую женщину — он превращает в местную Мессалину, которая обретает истинное свое призвание лишь в стенах публичного дома. Ирония ситуации заключается еще и в том, что она — пасторская жена, классическая ханжа, не упускающая случая произнести нравоучительную сентенцию. Да и сам пастор, появлявшийся в вестернах нечасто, но если уже появлявшийся, то в неизменно благородном обличье, здесь выглядит как злобный святоша, похожий на диккенсовских религиозных лицемеров, прикрывающих словом божьим свои грязные делишки и порочные наклонности. Так беспощадный гротеск превращает образцовую чету, призванную обычно быть на экране примером семейной добродетели, в пару нечестивцев.
Читатель, очевидно, заметил, что, говоря о фильме Пенна, мы то и дело прибегаем к литературным ассоциациям. Вызвано это тем, что картина очень близка традициям мирового критического реализма. Артур Пенн на экране идет к правде тем же путем, каким шли в своих книгах мастера этого направления. Вот и сейчас, когда предстоит сказать еще об одной важной черте его режиссерской позиции — гневном обличении жестокости, которым пронизан весь фильм, вновь целесообразно обратиться к литературным примерам.
Когда Джек Кребб вместе с компаньоном, жуликоватым мелочным торговцем, решают нажить капитал, когда они становятся странствующими продавцами весьма сомнительных снадобий и дешевых вещичек, выдаваемых за дорогие, мы тут же вспоминаем незабвенных Джеффа Питерса и Энди Такера из рассказов О. Генри. Однако эта параллель скоро сменяется другой, более мрачной. Обманутые жители одного из тех городков, куда попадают наши коммерсанты, прибегают к тому жестокому способу расправы, которая настигла марктвеновских Короля и Герцога в «Приключениях Гекльберри Финна»: их обмазывают дегтем, вываливают в перьях и на шестах проносят по улицам. О том, как это показано, можно было бы сказать словами Гека: «Прямо смотреть страшно было. Люди бывают очень жестоки друг к другу».
Но еще страшнее, еще жестче и с еще большим гневом сделаны в фильме Пенна сцены уничтожения индейцев. Однако это уже отдельная тема.
«Проблема туземцев»
Однажды, в далеком будущем, некий Эдвард Дантон, утомленный причудами земной цивилизации, бежал за много световых лет на необитаемую планету и поселился там в полном одиночестве. Это был истинный рай, теплый и благоуханный, умиротворяющий душу, и лев, если бы он там был, немедленно подружился бы с ягненком. Но ни львов, ни других свирепых зверей не водилось в этом благословенном краю, где рыба валом валила в сети, силки никогда не пустовали, а огород и сад плодоносили круглый год. Опростившийся Дантон, тело которого под ласковыми лучами местного солнца-стало золотисто-коричневым, скинул с себя все одежды и легко обходился лишь узкой набедренной повязкой. Это как раз и послужило источником всех его неприятностей.
Они начались, как только на планету совершил посадку космический корабль, долго странствовавший в межзвездных пространствах. Обрадованный Дантон, успевший к тому времени соскучиться без человеческого общества, бросился навстречу людям, вышедшим из корабля. И был встречен винтовками, нацеленными ему в грудь. Немного удивившись, что абориген говорит по-английски, эти люди тем не менее остались в твердом убеждении, что голый коричневый тип, угощающий их фруктами, — коренной житель планеты.
— Все идет именно так, как я и ожидал, — сказал руководитель прибывших своему заместителю. — Он из кожи лезет вон, чтобы втереться в доверие, задобрить нас; и это очень подозрительно. Его соплеменники прячутся. Наверняка сидят в засаде. Я считаю, что им следует дать наглядный урок.
— Добро, — согласился тот. — Да убоятся цивилизации.
И сделал угрожающее движение ружьем.
— Если его пристрелить, — объяснил он дочери, — он и впредь ничего не сделает. Хорошие туземцы — это мертвые туземцы.
…Когда Дантон, спасаясь от пуль, бежал в чащу, из корабля вылезли все пионеры, и начальник произнес перед ними речь.
— Друзья мои, — провозгласил он. — Вот наконец и обрели мы с вами долгожданный приют. Взгляните: перед нами земля обетованная, и природа здесь щедра и изобильна… На этой планете нет цивилизованных людей. Мы первыми пришли сюда, друзья, и она достанется нам. На планете есть туземцы, нагие дикари, и, как все аборигены, они, несомненно, коварны, жестоки и безнравственны. Остерегайтесь их. Конечно, мы хотели бы жить с ними в мире, одаряя их плодами цивилизации и цветами культуры. Возможно, они будут держаться дружелюбно по отношению к нам, но всегда помните, друзья: никто не может проникнуть в душу дикаря. У них свои нравы, своя особая мораль. Им нельзя доверять, мы всегда должны быть начеку и, заподозрив что-либо неладное, стрелять первыми!
Слушатели зааплодировали, спели гимн и приступили к вечерней трапезе. А наутро Дантона разыскала дочь заместителя и радостно сообщила ему, что конфликт улажен.
— Мы отводим вам, — сказала она, — резервацию площадью в тысячу акров. Правда ведь, не поскупились? Наши уже вколачивают межевые столбы. И вы будете теперь мирно жить в своей резервации, а мы — на нашей части острова.
«…В конце концов Дантон, которого упорно продолжали считать аборигеном, сумел, прибегнув к хитрости, вновь обрести покой. Но все удивлялись, куда исчезли его соплеменники.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: