Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра

Лишь в двадцать пять лет Купер получил первую небольшую роль в фильме Генри Кинга «Завоевание Барбары Уорт» (1926). В этой мелодраме были заняты «звезды» того времени Вильма Бэнки и Рональд Колман. Но публике и критике больше пришелся по душе новичок — долговязый парень с завораживающей улыбкой. Продюсеры тут же уловили эту симпатию, фирма «Парамаунт» подписала с Купером контракт, и он начал сниматься в вестернах. Не прошло и двух лет, как за исполнение главной роли в «Виргинце» он был признан лучшим актером года. Этот титул он получал шестнадцать раз.

Герой Гэри Купера, как уже было сказано, неукоснительно чтил ковбойский катехизис. Это не зависело от того, изображал ли актер известного западного искателя приключений Дикого Билла Хикока в фильме Сесиля де Милля «Житель равнин» (1936) или никогда не существовавшего техасского рыцаря Коула Хардена из картины Уильяма Уайлера «Человек с Запада» (1940). Все равно оба они были одинаково безупречны и одинаково легендарны. Не зависело это и от того, воссоздавалась ли на экране условная или конкретная историческая обстановка.

В «Человеке с Запада» антагонистом Хардена является действительно орудовавший в середине прошлого века в Техасе хозяин салуна Рой Вин, самовольно — без выборов — объявивший себя судьей. Там показана также знаменитая в свое время актриса Лили Ленгтри, особенно прославившаяся исполнением главной роли в жестокой мелодраме «Жена его соседа», с которой она объездила чуть ли не всю Америку. Но хотя судьба Хардена и переплетена с их судьбами, что в любом другом жанре должно было бы оказать некое влияние на его линию поведения, герой Купера и здесь нисколько не меняется. Заповеди оказываются сильнее фактов.

Рой Бин — иначе в вестерне не может быть — законченный злодей. Он вершит правосудие, не слишком-то стараясь вникнуть в истину. Сомнение всегда трактуется им не в пользу обвиняемого, как требует закон, а ему во вред. И выносит этот псевдосудья только смертные приговоры. Как поется в одной ковбойской песне: «Мы подвергнем тебя справедливому суду, а потом повесим».

В городок, где свирепствует Бин, приезжает Купер — Харден. Он чуть сразу же не становится жертвой произвола, ибо выясняется, что купленная им лошадь — краденая и в краже обвиняют его. Спасает Коула только быстрая сообразительность. Заметив на стене салуна портрет Лили Ленгтри и зная, что Бин — безумный ее поклонник, он как бы вскользь сообщает о своем знакомстве с актрисой. Это немедленно решает дело в его пользу.

Харден поселяется в городке и становится свидетелем вопиющих несправедливостей, которые кучка богатых скотоводов — при прямом попустительстве и пособничестве Бина — творит по отношению к переселенцам, получившим землю от правительства. А согласно пункту шестому заповедей, «ковбой протянет руку помощи каждому, кто попал в беду». И Харден отправляется к Бину, чтобы усовестить его и положить конец беззаконию. Но тот, конечно, и слушать ничего не хочет. Мало того, с его ведома скотоводы поджигают посевы и дома переселенцев. Пожар уничтожает большой поселок. При этом погибает отец девушки, которую Харден успел полюбить.

Тут Коул переходит к активной борьбе, ведь «ковбой никогда не обманет ничьего доверия», а на него так надеются и беззащитные фермеры и осиротевшая Джейн. Он становится шерифом и начинает беспощадное преследование Бина. В конце концов он настигает самозванного судью в театре, куда тот, узнав о гастролях Лили Ленгтри, не может не прийти. В заключительном поединке Харден вынужден убить Бина. Он возвращается в городок, где теперь царит порядок, возвращаются и переселенцы, и в финале мы видим счастливую молодую пару: Коула и Джейн.

Этот вестерн по структуре сюжета, расстановке сил, мотивировкам поведения героя, словом, по всем компонентам, образующим жанр, предельно традиционен. Причем такая традиция и такой нормативный герой существуют и поныне. Все те же Ринго Кид, Харден или Шейн продолжают — под новыми и новыми именами — свои легендарные подвиги. Но уже в пятидесятые годы одновременно с движением по испытанному пути начался процесс усложнения героя и его взаимоотношений со средой. Он по-прежнему соблюдал все пункты ковбойского кодекса, однако в характере его произошли довольно заметные изменения. И образец этого обновленного героя снова создал на экране Гэри Купер, сыграв в 1952 году в вестерне Фреда Циннемана «В самый полдень».

Первая же неожиданность заключалась в том, что мы заставали героя не в преддверии его мужественной карьеры, а в ее конце. Шериф, который по всем канонам должен был жениться лишь в финале, здесь совершает бракосочетание в самом начале и, слагая с себя все полномочия, собирается уезжать. Это уже не молодой энтузиаст, очертя голову бросающийся в любое — самое опасное — приключение, если того требует ковбойский кодекс чести, и не нуждающийся ни в ком для свершения своих подвигов, а человек, умудренный жизнью, расчетливо хладнокровный, точно знающий, почем фунт лиха. Он, конечно, тоже не нарушит этот кодекс, им также движет неуемное чувство долга, но действует он без былой опрометчивой удали, строго придерживаясь рамок необходимого и — хотя он по-прежнему полубог — не чураясь помощи обыкновенных смертных.

Дело тут не в возрасте Купера, который долго сохранял моложавость и выглядел в этом фильме ничуть не хуже традиционных бодрых ковбоев, а в изменении общественного сознания, о чем нам уже приходилось говорить. То позорное — по определению самих американцев — семилетие, которое прошло под знаком зловещей деятельности сенатора Маккарти, нанесло весьма ощутимый удар по национальному оптимизму и почти детской вере в социальные чудеса. Нужда в героическом осталась, она даже обострилась, но повзросление массового сознания требовало и повзросления героя. Мастера вестерна не могли и не хотели игнорировать это обстоятельство, которое сразу же было учтено литературой и кинематографом. И на смену Хардену — Куперу пришел Кейн — Купер из фильма «В самый полдень».

Чтобы яснее понять подоплеку этой важной для жанра картины, нужно вспомнить следующее. Когда комиссия по расследованию антиамериканской деятельности приступила к своей инквизиторской миссии, были и те, кто не поддался всеобщей растерянности и капитулянтству, нашли в себе силы противостоять страху и реальной угрозе гражданской смерти. Им приходилось сражаться не только с комиссией Маккарти, но и с умело организованным общественным мнением. Эта ситуация, выраженная в достаточно простой аллегории, представлена в сценарии фильма Циннемана, написанном Карлом Форменом. Когда работа над фильмом подходила к концу, самого Формена вызвали на заседание комиссии, и после того, как он, ссылаясь на конституционные права, мужественно отказался давать показания о своих политических взглядах, имя его попало в негласный черный список. Не получая заказов в Америке, он вынужден был уехать в Англию, где провел почти десять лет.