Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра

Идеальный ковбой никогда не заводил разговора о деньгах, для него такая проблема как бы вовсе не существовала. На что он жил, откуда доставал доллары — неизвестно. Да это, в общем, было абсолютно неважно, потому что он обитал в легенде. Но как только в вестерн вторглась реальная жизнь, герою пришлось заботиться о хлебе насущном. Он перестал быть бессребреником и начал думать о том, где бы заработать. Нужда победила былое бескорыстие, и многие поступки, ранее совершаемые во имя долга и чести, объяснялись теперь мотивами весьма прозаическими. В «Обнаженной шпоре» трое людей объединяются, чтобы поймать опасного преступника. Однако ими движет не столько стремление покарать Зло, сколько надежда получить пять тысяч долларов, назначенных властями за голову бандита. И главное действующее лицо затеянной охоты — Говард Кэмп, которому позарез нужны деньги, чтобы выкупить заложенное ранчо, — даже пренебрегает ради этого любовью девушки, спасшей его однажды от верной гибели. Представьте себе в подобной ситуации Хардена. Конечно, он мгновенно пренебрег бы любыми расчетами, только чтобы остаться верным рыцарем. А здесь лишь в финале, так ничего и не добившись, потому что труп бандита унесла река, Кэмп приходит в себя и возвращается к любимой.

Активная готовность принять участие в событиях, происходящих на его глазах, бывшая неотъемлемой чертой характера прежнего героя, почти несвойственна персонажам фильмов Манна. «Это меня не касается», «Ему не следовало вмешиваться», «Он не должен был стрелять даром» — такие фразы для них отнюдь не редкость. Однако, если уж они подрядились на какое-нибудь дело, чувство долга довлеет над ними столь же сильно, сколь неотвратимо двигало оно поступками ковбоя, безупречного во всех отношениях. Нечестность исключалась и для них; героя-обманщика, героя слабовольного вестерн бы уже не выдержал.

В «Повороте реки», как и в «Человеке с Запада», Антони Манн сделал главными персонажами двух бывших бандитов. Их наняли жители маленького горного поселка, чтобы охранять направляющийся туда обоз с продовольствием. В пути на этот затерянный в центре прерий караван сыпались всевозможные напасти. Его атаковали индейцы, подстерегали бандиты, на него обрушивались стихии. Временами охраняющим казалось, что труд, принятый ими на себя, попросту невыполним. В один из таких моментов между ними состоялся знаменательный разговор. «Веришь ли ты, — спросил первый, — что все эти муки стоят дружбы нескольких глупых крестьян, которые, не задумываясь, продадут тебя, узнав, кто ты такой на самом деле?» И второй ответил так, как только и может ответить герой вестерна: «Человек не имеет права изменять своим решениям. Иначе ему придется отвечать перед самим собой».

Аналогичная ситуация — наемные ковбои-стрелки обороняют мексиканскую деревушку от набегов бандитской шайки — была воспроизведена потом в фильме Джона Стерджеса «Великолепная семерка». И там, единожды приняв решение, герои не отступали ни на шаг. Ценой многих жертв и большой крови победа все-таки досталась защитникам крестьян. Вестерн и здесь остался вестерном, хотя и предстал перед нами в значительно обновленном виде.

Тем не менее изменения, происшедшие с жанром и героем, весьма существенны. В шестидесятые-семидесятые годы режиссеры нового вестерна начали ставить перед собой задачи, которых прежде не было и не могло быть. Тот же Джон Стерджес в одном из интервью рассказал о замысле картины, которую он хотел поставить по сюжету мифа о Пигмалионе и Галатее и посвятить решительному осуждению насилия.

…Два ковбоя сидят в салуне и беседуют о том, что люди не могут жить без легенд и поклонения героям. Неважно, истинный это герой или нет, главное, чтобы он сумел возвыситься над толпой и заставил ее смотреть на себя со страхом и восхищением. «Видишь, там, в углу, молодого парня? — спрашивал один. — Не имеет значения, умеет ли он стрелять, хочет ли быть героем, наконец, способен ли им стать на самом деле. Я могу сделать его таким в глазах окружающих. Он будет лучшим стрелком на Западе. А пойдет ли ему это на пользу — меня уже не касается». Собеседник выражает сомнение в исполнимости такого дела, и тогда они, как в свое время профессор Хиггинс с полковником Пиккерингом, заключили пари. Тут же выясняется, что избранный первым спорщиком парень вообще никогда не держал в руках револьвер. Тем разительнее, говорит новоявленный учитель, будет преображение.

Проходит полгода, и ковбой-неофит действительно становится грозой Запада. Теперь, когда он входит в салун, все почтительно встают и опасливо косятся на него. Ему это нравится, он все больше входит во вкус насилия, чаще и чаще прибегая к нему безо всякой нужды. Даже наставник приходит в ужас от его поведения. Но когда ему приходится столкнуться с настоящим бандитом, когда требуется истинное мужество, а не только умение без промаха попадать в цель, мнимый герой пасует. И победителем из схватки выходит не Добро, а Зло, потому что успешно защищать Добро, считает режиссер, можно только чистыми руками.

Фильм не был поставлен. Но вскоре Антони Манн, использовав схожую идею, снял вестерн «Жестяная звезда» (1957), в котором развитие действия также подчинено отрицанию неоправданного насилия. И неординарность, нетрадиционность героя, точнее, двух героев — опытного, взявшего на себя роль учителя, и неопытного, оказавшегося способным учеником, — лишь четче прочерчивает эту главную мысль картины.

Как и обычно, все начинается с того, что в захолустный западный городок приезжает ковбой и заходит в салун. Это Морган Хикмен (Генри Фонда), одинокий стрелок, бывший когда-то шерифом у себя на родине, а теперь скитающийся по Западу. Мы узнаем позже, что шерифом он стал, отчаявшись найти какую-нибудь другую работу. Деньги же были позарез нужны для лечения тяжело больного сына. Местный банк отказал ему в ссуде, и тогда, получив право на ношение жестяной звезды, он начал преследование бандита, за голову которого была обещана награда. Раздобыв таким способом доллары, Морган вернулся домой, но было поздно — ребенок уже умер.

Привычность вступительных кадров оказывается обманчивой, ибо сразу же выясняется, что на лошади, которую он вел за собой в поводу, лежит страшный груз — труп бандита, терроризировавшего этот городок. Как и где произошла их встреча, остается неизвестным. Но цель, с которой Хикмен привез тело, вполне определенна: он намерен получить обещанное властями вознаграждение. Когда-то Янси Крэвет, идеальный герой первого «Симаррона», патетически восклицал: «Я не беру денег за убийство!» Морган Хикмен не столь щепетилен: раз уж так получилось, раз уж он оказался более удачливым в смертельно опасной схватке, то глупо было бы швырять деньги на ветер. Но поспешным было бы обвинение его в жестокости, потому что — этому и посвящен фильм — жесток не он, жестока жизнь. А герой лишь стремится к тому, чтобы не быть выбитым ею из седла. Отсюда и все непривычные для прежнего вестерна сложности и перепады его характера.