Вадим Суханов - Тайны веков. Сборник.

(В. М. Аничков, Военно-исторические очерки.)

Вряд ли японцы с такой уверенностью стали бы утверждать, что они вели работы именно на «Принце», если бы им было известно письмо командира одного из английских кораблей, застигнутых бурей у Балаклавы. Вот выдержки из него:

«Агамемнон» с адмиралом Лайонсом, предвидевшим ураган, ушел в море 13-го вечером; остались на якоре пароходы «Мельбурн», «Язон», «Сити оф Лондон», «Принц», «Хоуп» и транспорты «Уайлд Уэйе», «Мерция», «Рип-Ван-Винкль» и др.»-

Как видим, вовсе не исключено, что найденный эпроновцами и обследованный японцами корабль мог быть и «Принцем», и однотипным с ним «Язоном», и «Хоупом», к «Сити оф Лондон», и «Резолютом». Судя по описаниям современников, пароход «Мельбурн» сумел перед ураганом выйти в открытое море. Место гибели парохода «Язон» осталось неизвестным. Может быть, он тоже затонул у восточного мыса при входе в Балаклавскую бухту? Оветить на все вопросы, связанные с «Черным принцем», не так-то просто. Не зря по поводу этой проблемы высказывалось столько противоречивых мнений. Но, как ни странно, мало кто из исследователей задумался: а было ли вообще золото на «Принце»?

И. С. ИСАКОВ, адмирал флота Советского Союза, член-корреспондент Академии наук СССР

«Принц»» «Принц-регент»» «Черный принц». 200 тысяч... 500 тысяч франков, 1 миллион фунтов стерлингов, 60 миллионов франков, миллионы рублей золотом... В исторических источниках приведены разные названия корабля, разные суммы, разные места его гибели...

Да, действительно, найденный эпроновцами затонувший корабль мог быть и «Принцем», и «Язоном», и «Хоупом», и «Резолютом». До сих пор нет достоверных сведений, что пять золотых монет, поднятых японцами, были из тех бочонков, которые вез «Принц» для выплаты жалованья солдатам.

Историки, пытавшиеся восстановить подлинную картину катастрофы «Принца»» забыли или не сочли достойным внимания один примечательный факт.

Ни одна шинель, телогрейка, пара сапог, ни один соверен не могли попасть в Балаклаву без санкции суперинтенданта британских экспедиционных сил, действовавших в Крыму. Суперинтендант был подчинен непосредственно финансовым органам Уайтхолла в Лондоне, а его контора во время Крымской войны находилась в Константинополе.

Доставленные «Принцем» в Истамбульский порт обмундирование, амуниция, продовольственные запасы и золото должны были быть направлены в Балаклаву по списку, представлявшемуся из Крыма главнокомандующим. Списки людей, погибших в боях, от болезней и эпидемий, с дьявольской последовательностью каждый день расходились с фактическими потерями, а «разница» оставалась в руках разбитных клерков (конечно, не без ведома их начальника — суперинтенданта).

Прибыльность таких манипуляций с золотом и снаряжением очевидна. Вот почему наиболее достоверной версией надо считать ту, которая утверждает, что бочонки с золотом были перегружены в Истамбульском порту на какой-то другой корабль и после этого «Принц» ушел в Балаклаву.

А вот другое веское свидетельство того, что на «Принце» не было золота. В эпопее «Принца» жестоко пострадали многие страны, кроме Англии. Так, Франция на поиски клада истратила полмиллиона. Италия — 200 тысяч, Япония — почти четверть миллиона рублей золотом, в то время как Англия даже ни разу не предпринимала попыток получить лицензию на право работ для извлечения погибшего корабля флота его величества. Бросается в глаза еще один факт. Почти все исторические материалы, относящиеся к периоду Крымской войны, не упоминают, что на борту «Принца» к тому времени, когда он прибыл на балаклавский рейд, было золото.

О бочонках с золотом говорят источники более позднего времени, когда широкая молва сделала «Принца» «Черным».

Работа ЭПРОНа по поискам «Принца» не пропала даром. Она обогатила наших водолазов, имевших свой традиционный опыт и замечательную репутацию, новым, дополнительным опытом, пользуясь которым ЭПРОН в трудные годы разрухи молодой Советской Республики приступил к подъему судов и грузов, потопленных во время гражданской войны белогвардейцами и интервентами. За первые десять лет своего существования ЭПРОН поднял 110 судов, из которых 76 были восстановлены. Стоимость этих кораблей превышала 50 миллионов рублей. Более того, водолазы ЭПРОНа подняли с морского дна более 13 тысяч тонн черного металла, 4700 тонн брони, 1200 тонн цветного металла, 2500 тонн механизмов, которые были реализованы. «Черный принц» — легендарный клад на дне Черного моря — явился школой ЭПРОНа, которая себя оправдала не меньше, чем британские законы, препятствующие допуску иностранцев к архивам, относящимся к некоторым оказиям Крымской войны».

Как видим, мнение И. С. Исакова, одного из заслуженных ветеранов советского флота, вполне обоснованно и категорично, И все же хочется верить, что в истории «Черного принца» поставлены не все точки над «i». Кто знает, не откроет ли со временем Балаклавская бухта одну из своих самых романтических тайн...

В 1961 году научный мир облетела весть об археологической сенсации.

Нет, гром великого открытия прозвучал не из Египта или Месопотамии.

Неожиданная находка обнаружилась в Трансильвании, в маленьком румынском поселке Тэртерии.

Что же поразило эрудированных мужей науки о древностях? Быть может, ученые наткнулись на богатейшее захоронение вроде гробницы Тутанхамона? Или перед ними предстал шедевр древнего искусства? Ничего подобного. Всеобщее возбуждение вызвали три крохотные глиняные таблички. Ибо были они испещрены загадочными рисунчатыми знаками, поразительно напоминающими (как заметил уже сам автор выдающегося открытия, румынский археолог Н. Власса) шумерскую пиктографическую письменность конца IV тысячелетия до н. э.

Но археологов ждал еще один сюрприз.

Найденные таблички оказались на 1000 лет старше шумерских! Оставалось только гадать: каким образом почти 7 тысяч лет назад, далеко за пределами прославленных древневосточных цивилизаций, там, где его совершенно не ожидали, очутилось древнейшее (на сей день) в истории человечества письмо?

В 1965 году немецкий шумеролог Адам Фалькен-штейн высказал предположение, что письменность возникла в Тэртерии под влиянием Шумера. Ему возразил М. С. Худ, доказывая, что тэртерийские таблички вообще не имеют никакого отношения к письменности. Он утверждал, что шумерские купцы некогда навещали Трансильванию, вот их-то таблички и были скопированы туземцами. Разумеется, смысл табличек понятен тэртерийцам не был, тем не менее это не мешало им использовать их в религиозных обрядах.