Вадим Суханов - Тайны веков. Сборник.

1. Камень вполне мог существовать на самом деле. Какие-то обстоятельства помешали плантатору привезти его в столицу и продолжить переписку с ученым.

2. Камня никогда не было, как не существовало и самого плантатора. Кто-то из столичных шутников решил позабавиться, не утрудив себя размышлением о далеко идущих последствиях, к которым мог привести его розыгрыш. Высокий образовательный уровень автора письма не вызывает сомнения».

Частное определение консилиума сводилось к тому, что надо искать подлинник, хотя бы обнаружить точное географическое положение загадочной усадьбы.

Искомая надпись продолжает играть в прятки с современными учеными. И нет ей никакого дела до того, какие горячие споры разгораются вокруг двадцатипятивекового камня с еле заметными буквами, если только... этот камень действительно есть или хотя бы был на самом деле.

А. КИФИШИН

Сколько чудесных легенд существует в истории! Материк, 12 тысяч лет назад с грохотом опустившийся в бездну Атлантики. Горы написанных книг. От спиритуалистов XIX века до известного исследования Жирова. И вот сенсационные раскопки греческого археолога Маринатоса на Санторине. Какими только сложными путями истина не доходит до человека.

А знаменитый Фестский диск и минойское письмо! А сколько несбывшихся надежд дешифровать их, сколько самых различных, фантастических вариантов! Вплоть до привлечения к желанной разгадке кельтского языка и признания историчности кельтского мореплавателя Улисса, переименованного позже греками в Одиссея. И в то же время твердое убеждение одного из крупнейших востоковедов нашего века, С. Гордона, в том, что язык этого письма... древнесемитский.

Г. Малиничев в своей статье подробно описывает историю фальсификации (иначе и не назовешь) и всевозможных, нередко далеко не бескорыстных попыток доказать существование несуществующего Бразильского камня, якобы оставленного в 542 году до н. э. финикийскими мореплавателями, прибывшими (обогнув с востока мыс Доброй Надежды) после двух лет плавания в Бразилию. Автор совершенно справедливо отмечает закономерное возмущение фальсификацией известного французского ориенталиста XIX века Э. Ренана и несостоятельную мечту разыскать пропавшую древнюю грамоту настойчивого и суегордого профессора Массачусетского университета. Так могли ли древние финикийцы добраться до Южной Америки? А почему бы и нет? Доказано, что финикийцы в Средиземном море так же реальны, как и финикийцы в морях Северной Европы или финикийцы, путешествующие вокруг Африки. И не только финикийцы, но и другие семито-хамитские народы: чадские, кушитские, берберские и древнеегипетские. И не только во II—I тысячелетиях до н. э., но и много-много раньше. Недаром же в своих «родословных», обросших позже легендами — этакими своеобразными древними комментариями, семито-хамитские народы сохранили мифологическую праисторию о своей балканской прародине (Атлантиде), откуда они волнами в X—III тысячелетиях до н. э. переселялись в Переднюю Азию и Северную Африку, спасаясь от мощного давления с севера и запада индоевропейцев.

Что же касается предположения Г. Малиничева о существовании дофиникийской морской цивилизации, которую он на основании раскопок Маринатоса на Санторине называет минойской, то здесь следует быть более осторожным. Нет никакого сомнения, что легендарную Атлантиду следует связывать с Эгеями, а не с Атлантическим океаном. И если древние египетские жрецы сохранили легенду, переданную ими греческому мудрецу Солону, о гибели целого континента в XII тысячелетии до н. э., то нам нельзя проходить мимо двух фактов.

1. Около 12 тысяч лет до н. э., когда в результате исчезновения Вюрмского ледника образовались Босфор и Дарданеллы, и была затоплена эгейская суша.

2. Египтяне действительно пришли в долину Нила из Балкан через Малую Азию, Сирию и Палестину после гибели Чатал-Гуюкской культуры (VI тысячелетие до н. э.) и вполне могли сохранить, как я уже указывал, легенды о своей настоящей прародине (страна Осек из «Текстов Пирамид»).

И тем не менее предшественниками финикийцев на море, по-видимому, были не семиты. И конечно, это были не атланты фелишской расы, предки голубоглазых и светловолосых ливийцев (основавших якобы Иерусалим), оставившие-де после себя мегалитические постройки в Испании и Сицилии и пару десятков морских терминов в прагерманских языках. Под минойцами, вероятно, следует подразумевать кельтских мореходов, которые сквозь прасемитское население Балкан и Греции просочились из Северного Причерноморья, а затем и обосновались на Крите (время Фестского диска), а оттуда переселились в Сицилию и Западную Европу (время знаменитых походов Дионисия в «Индию» и Миноса в Сицилию). И тем не менее в праиндоевропейских языках, судя по морфологической структуре их словарного состава, терминология понятий торгового характера является чужеземной. Несомненно, купцами-тамкарами, которые вели «предметно-рыночный» обмен среди индоевропейцев — воинов, скотоводов и земледельцев, были люди другого языкового субстрата. Согласно выводам безвременно погибшего советского ученого В. Иллича-Свитыча, установившего для этого времени семито-индоевропейские лексические заимствования, такими продавцами могли быть только семиты. Впрочем, речь идет, повторяю, не столько о мореходной, сколько о «рознично-торговой» терминологии. Таким образом, условимся — минойцами могли быть и кельты, то есть индоевропейцы, и семиты.

История же должна подтвердить, насколько прав в своих выводах С. Гордон, хотя чисто человечески не так уж трудно понять, что вообще побудило этого крупного ориенталиста искать необходимые для себя доказательства там, где найти их почти невозможно, и мистифицировать общественность каким-то выдуманным камнем, в который и сам-то он вряд ли верит.

В принципе, конечно, финикийцы, наследники древних кельтских или же семитских мореходов, после того, как они проникли через Гибралтар в район Ганы (как утверждает Ш. Шифман) или же обогнули Африку по приказу фараона Нехо, могли достигнуть мыса Доброй Надежды, а буря могла погнать их корабль к берегам Бразилии. Но оставили ли они там свою надпись? И были ли они столь малограмотны, что допустили в своей надписи столько филологических несуразностей (об этом почему-то не пишет Г. Малиничев), которые так ужаснули Ренана, хотя ничуть не насторожили С. Гордона? Причем несуразности эти столь очевидны, что их вряд ли способна оправдать даже какая-нибудь ссылка на мнимую тайнопись. Правда, можно подделать и малограмотность.

Так был ли на самом деле Бразильский камень? Кто знает. Вопросы, поставленные Б. Форд, остались без ответа. Упрямо (впрочем, простим ему это упрямство!) молчит и С. Гордон. Но вот вопрос, который еще не был задан. Каждая фальсификация в науке, как правило, преследует какие-то иные, ненаучные цели. Так кому же все-таки понадобилось отыскивать в Бразилии камень с несуществующими «ханаанскими» письменами, да еще устраивать ему на весь мир столь шумную и малопристойную рекламу? Какому такому «высокообразованному», по заключению ученых-экспертов, шалуну и зачем? Но это уже тема для совсем иного размышления.