Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Некоторые утверждают, что каталлактическая теория цен бесполезна для изучения реальной действительности, потому что свободной конкуренции никогда не существовало или потому что, по крайней мере сегодня, ничего похожего не существует. Все эти теории ошибочны[Опровержение модных доктрин несовершенной и монополистической конкуренции cм: Хайек Ф.А. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2000. С. 102114.]. Они неверно интерпретируют явления и не показывают, что такое конкуренция на самом деле. Очевидно, что история последних десятилетий является летописью экономической политики, направленной на ограничение конкуренции. Очевидная цель этих планов даровать привилегии определенным группам производителей путем защиты от конкуренции более эффективных соперников. Во многих случаях подобное регулирование создает условия, требующиеся для возникновения монопольных цен. В других случаях этого не происходит, а в результате просто создается положение дел, при котором многие капиталисты, предприниматели, фермеры и рабочие не допускаются в те отрасли промышленности, в которых они принесли бы максимальную пользу окружающим. Каталлактическая конкуренция была сильно ограничена, но рыночная экономика продолжает действовать, хотя и подорвана вмешательством государства и профсоюзами. Система каталлактической конкуренции продолжает функционировать, хотя производительность труда значительно снизилась.

Конечной целью этих антиконкурентных мер являлась замена капитализма социалистической системой планирования, где вообще нет места каталлактической конкуренции. Проливая крокодиловы слезы о закате конкуренции, плановики стремились уничтожить эту безумную конкурентную систему. В некоторых странах они достигли своей цели. Но в остальном мире им удалось лишь ограничить конкуренцию в ряде отраслей экономики, увеличив количество конкурирующих игроков в других отраслях.

В наши дни силы, нацеленные на ограничение конкуренции, играют большую роль. Важная задача новейшей истории изучить их. Экономической теории нет нужды ссылаться конкретно на них. То, что существуют торговые барьеры, привилегии, картели, государственные монополии и профсоюзы, просто исходные факты экономической истории. Для их объяснения не требуется специальных теорем.

Философы и правоведы приложили немало усилий, чтобы определить концепцию личной (freedom) и политической (liberty) свободы. Вряд ли можно утверждать, что они увенчались успехом.

Концепция свободы имеет смысл только в той степени, в какой она относится к межчеловеческим отношениям. Были и такие, кто рассказывал сказки об изначальной естественной свободе, которой предположительно обладал человек в мифическом естественном состоянии, предшествовавшем установлению общественных отношений. Хотя такой умственно и экономически самодостаточный индивид или семья, скитающиеся по стране, были свободны лишь до тех пор, пока на их пути не встречался более сильный индивид. В безжалостной биологической конкуренции более сильный всегда оказывался правым, а слабый не имел иного выбора, кроме беспрекословного подчинения. Первобытный человек, безусловно, не был рожден свободным.

Термин свобода может обрести смысл только в рамках общественной системы. Как праксиологический термин свобода относится к области, в пределах которой действующий индивид в состоянии выбирать между альтернативными способами действия. Человек свободен в той степени, в какой ему позволено самому выбирать цели и средства достижения этих целей. Сильнее всего свобода ограничена законами природы, а также законами праксиологии. Он не в силах достичь целей, которые несовместимы друг с другом. Если он решает предаться удовольствиям, оказывающим определенное влияние на функционирование его тела или разума, то он должен примириться с соответствующими последствиями. Неразумно говорить о том, что человек не свободен, поскольку не может наслаждаться удовольствием от употребления некоторых наркотиков, не испытывая неизбежных последствий, обычно считающихся в высшей степени нежелательными. В то время как это в целом признается всеми разумными людьми, подобного единодушия не наблюдается в отношении оценки законов праксиологии.

Человек не может одновременно получать выгоды, извлекаемые за счет как сотрудничества на основе принципа разделения труда в обществе, так и злоупотребления поведением, которое неизбежно приведет к распаду общества. Он должен выбирать между соблюдением определенных правил, которые делают возможной жизнь в обществе, и нищетой и незащищенностью жизни в опасности в состоянии бесконечных военных действий между независимыми индивидами. Это не менее непреложный закон, определяющий человеческую деятельность, чем законы физики.

Хотя существует большая разница между последствиями игнорирования законов природы и последствиями игнорирования законов праксиологии. Разумеется, обе категории законов сами о себе позаботятся, не требуя никакого давления со стороны человека. Но результаты выбора, сделанного человеком, отличаются друг от друга. Человек, принявший яд, навредил только себе. А человек, решивший прибегнуть к грабежу, расстраивает весь социальный порядок. В то время как он один наслаждается краткосрочными выгодами, полученными от своей деятельности, катастрофические долгосрочные последствия наносят вред всем людям. Его деяние преступление, потому что оказывает пагубное воздействие на окружающих. Если бы общество не предотвращало подобного поведения, оно очень скоро стало бы всеобщим и положило конец общественному сотрудничеству вместе со всеми благами, которые последнее дарует каждому.

Для того чтобы установить и сохранить общественное сотрудничество и цивилизацию, необходим комплекс мер, препятствующих асоциальным индивидам делать то, что может разрушить все достигнутое человеком за период развития с неандертальского уровня. Чтобы сохранить положение дел, где индивид защищен от неограниченной тирании со стороны более здорового и крепкого собрата, необходим институт, который бы обуздывал любого антиобщественного субъекта. Мир отсутствие бесконечной войны всех против всех может быть достигнут только путем установления системы, в которой власть прибегать к насильственным действиям монополизирована общественным аппаратом сдерживания и принуждения, а применение этой власти в каждом отдельном случае регулируется набором правил созданными человеком законами, отличающимися как от законов природы, так и от законов праксиологии. Функционирование такого аппарата, обычно называемого государством, является непременным атрибутом общественной системы.