Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Следует признать, что сам Леви-Брюль придерживался взгляда, что склад ума первобытного человека в сути своей мистический и дологический; коллективные представления первобытного человека регулируются законом сопричастия и, следовательно, нейтральны по отношению к закону противоречия. Однако различение Леви-Брюлем дологического и логического мышления относится к содержанию, а не к форме и категориальной структуре мышления. Поскольку он заявляет, что и у людей, нам подобных, наравне с идеями, подчиненными закону сопричастия, более или менее независимо, в более или менее ослабленной форме существуют идеи и отношения между ними, управляемые законом рассуждения. Дологическое и мистическое сосуществует с логическим[L??й??vy-Bruhl. How Natives Think. Trans. by L.A. Clare. New York, 1932. P. 386.].

Леви-Брюль относит основополагающие учения христианства к царству дологического разума[Ibid. P. 377.]. Конечно, против христианских доктрин и их теологических интерпретаций может быть выдвинуто множество возражений. Но никто еще не рисковал утверждать, что христианские отцы церкви и философы, среди которых св. Августин и св. Фома Аквинский, обладали мышлением, логическая структура которого отличается от нашей. Спор между двумя людьми, один из которых верит в чудеса, а другой нет, не относится ни к содержанию мышления, ни к его логической форме. Человек, пытающийся показать возможность и реальность чудес, возможно, ошибается. Но обнаружить его ошибку, как показали блистательные эссе Юма и Милля, логически не менее сложно, чем преодолеть любые другие философские и экономические заблуждения. Исследователи и миссионеры сообщают, что в Африке и Полинезии первобытный человек внезапно останавливается на ранних стадиях восприятия вещей и никогда не рассуждает, если может каким-либо образом избежать этого[Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М.: Атеист, 1930. С. 810.]. Европейские и американские педагоги иногда сообщают то же самое о своих учениках. Леви-Брюль цитирует наблюдения миссионера, сделанные им в племени мосси в Нигере: Разговоры с ними крутятся лишь вокруг женщин, еды и (в сезон дождей) урожая[??Lй??vy-Bruhl. Primitive Mentality. Trans. by L.A. Clare. New York, 1923. P. 2729.]. Какие другие темы предпочитали современники и соотечественники Ньютона, Канта и Леви-Брюля?

Вывод из исследований Леви-Брюля лучше всего сформулирован им самим: Первобытное мышление, как и наше, интересуется причинами происходящего, однако оно ищет их в совершенно ином направлении[Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. С. 293.].

Крестьянин, желающий собрать богатый урожай, может в соответствии с содержанием своих представлений выбрать различные методы. Он может совершить определенные магические обряды, совершить паломничество, поставить свечу перед образом покровительствующего святого или использовать больше качественных удобрений. Но что бы он ни делал, это в любом случае является деятельностью, т.е. использованием средств для достижения целей. Магия заключается в разнообразии технологий. Заклинание обдуманная целенаправленная деятельность, основанная на картине мира, которую большинство наших современников не приемлют, осуждают как суеверие. Но концепция деятельности не подразумевает, что деятельность направляется правильной теорией, а технология обещает успех, и что она достигнет своих целей. Это лишь означает: субъект деятельности считает, что применяемые средства дадут желаемый эффект.

Ни один факт из этнографии и истории не противоречит утверждению, что логическая структура разума едина у всех людей любых рас, возрастов и стран[См. великолепные формулировки в: Cassierer E. Philosophie der symbolischen Formen. Berlin, 1925. II. 78.].

Априорные рассуждения чисто концептуальны и дедуктивны. Они не могут дать ничего, кроме тавтологий и аналитических рассуждений. Все их следствия выводятся из посылок и уже содержатся в них. Следовательно, согласно популярному возражению они ничего не могут добавить к нашему знанию.

Все геометрические теоремы заключены в аксиомах. Понятие прямоугольного треугольника уже включает в себя теорему Пифагора. Эта теорема тавтология, ее дедуктивные результаты состоят в аналитическом суждении. Тем не менее никто не возьмется утверждать, что геометрия вообще и теорема Пифагора в частности не увеличили наши знания. Познание посредством чисто дедуктивного рассуждения также является созидательным и открывает нашему знанию путь в ранее недоступные сферы. Важная задача априорных рассуждений с одной стороны, выявить все то, что подразумевается под различными категориями, концепциями и посылками, и, с другой стороны, показать, что под ними подразумевается. Их предназначение сделать явным и очевидным все то, что прежде было скрыто и неизвестно[Наука, говорит Мейерсон, есть действие, посредством которого мы восстанавливаем как идентичное, что сначала, скрытое, не было для нас таковым (Meyerson. De l'Explication dans les sciences. Paris, 1927. P. 154; см. также: Cohen M.R. A Preface to Logic. New York, 1944. Р. 1114).].

В понятии денег уже заключены все теоремы денежной теории. Количественная теория не добавляет к нашему знанию ничего, что фактически не содержится в понятии денег; она только анализирует и поэтому тавтологична, как теорема Пифагора тавтологична по отношению к понятию прямоугольного треугольника. Однако никто не будет отрицать познавательную ценность количественной теории. Для ума, не просвещенного экономическими объяснениями, это остается неизвестным. Длинный ряд безуспешных попыток разрешить затронутые проблемы показывает как непросто было достичь современного состояния знания.

То, что априорная наука не обеспечила нам полного познания реальной действительности, не означает ее неполноценности. Ее понятия и теоремы являются орудиями мышления, которые открывают путь к полному пониманию действительности; но, разумеется, сами по себе они еще не сумма фактического знания о всех вещах. Теория и понимание живой и изменяющейся действительности не противоположны. Без теории, общей априорной науки о человеческой деятельности не существует понимания реальности человеческой деятельности.

Отношения между разумом и опытом давно являются фундаментальными философскими проблемами. Как и все остальные проблемы критики знания, философы исследуют их на материале естественных наук. Они игнорируют науки о человеческой деятельности. Для праксиологии их вклад бесполезен.

При исследовании эпистемологических проблем экономической науки, как правило, принимается одно из решений, предложенных для естественных наук. Некоторые авторы рекомендуют конвенционализм Пуанкаре[Пуанкаре А. Наука и гипотеза//Пуанкаре А. О науке. М.: Наука, 1990. С. 49.]. Они рассматривают посылки экономических рассуждений как лингвистические или постулированные конвенции[Kaufman F. Methodology of the Social Sciences. London, 1944. P. 4647.]. Другие предпочитают неохотно согласиться с идеями, выдвинутыми Эйнштейном. Он ставил следующий вопрос: Каким образом математике, продукту человеческого мышления, не опирающейся ни на какой опыт, удается так точно соответствовать объектам действительности? Способен ли человеческий разум, без помощи опыта, путем чистых рассуждений, узнавать реальные вещи? Его ответ заключается в следующем: Поскольку положения Математики относятся к действительности, постольку они не верны; и они верны только постольку, поскольку они не относятся к действительности[Эйнштейн А. Геометрия и опыт. Расширенное изложение доклада на торжественном заседании Прусской академии наук в Берлине. 27 января 1921 г. Пг.: Науч. кн-во, 1922. С. 4.].