Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Мы находимся в середине революционного процесса, который очень скоро покончит со всеми разновидностями колониализма. Эта революция не ограничивается странами, подчиненными господству Британии, Франции или Голландии. Даже те страны, которые пользовались иностранным капиталом без ущерба для своей политической независимости, стремятся свергнуть то, что они называют игом иностранных капиталистов. Они экспроприируют иностранцев с помощью различных механизмов: дискриминационного налогообложения, аннулирования долгов, неприкрытой конфискации, валютных ограничений. Мы находимся накануне полного распада международного рынка капитала. Экономические последствия этого события очевидны; его политическое эхо непредсказуемо.

Чтобы оценить политические последствия дезинтеграции международного рынка капитала, необходимо вспомнить, к каким результатам привела интернационализация рынка капитала. В условиях конца XIX в. не имело значения, подготовлена и оснащена ли страна необходимым капиталом, чтобы соответствующим образом использовать природные ресурсы на своей территории. Доступ к природным богатствам любой территории был практически свободен. Государственные границы не останавливали капиталистов и промоутеров в поисках наиболее выгодных возможностей для инвестиций. Что касается инвестиций в наиболее выгодное использование известных природных ресурсов, то большую часть земной поверхности можно было считать интегрированной в единую мировую рыночную систему. Конечно, на некоторых территориях, таких, как Британская и Голландская Восточные Индии и Малайя, этот результат был достигнут с помощью колониальных режимов, а местные правительства этих территорий, возможно, никогда сами не создали бы институциональную среду, необходимую для импорта капитала. Но Восточная и Южная Европа и западное полушарие по собственной воле присоединились к сообществу международного рынка капитала.

Марксисты пытались обвинять иностранные займы и инвестиции в жажде войны, покорения и колониальной экспансии. А на самом деле интернационализация рынка капитала вместе со свободной торговлей и свободой миграции способствовала устранению экономических стимулов войны и покорения. Для человека больше не имело значения, где проведены политические границы его страны. Они не сдерживали предпринимателей и инвесторов. Как раз те страны, которые в эпоху, предшествовавшую первой мировой войне, были в первых рядах международных кредиторов и инвесторов, больше всего были подвержены идеям миролюбивого разлагающегося либерализма. Среди основных стран-агрессоров России, Италии и Японии не было экспортеров капитала; они сами нуждались в иностранном капитале для разработки природных ресурсов. Империалистические авантюры Германии не были поддержаны представителями большого бизнеса и финансов[См.: Mises L. Omnipotent Government. New Haven, 1944. P. 99, а также цитируемую здесь литературу.].

Исчезновение международного рынка капитала полностью изменит условия. Это уничтожит свободный доступ к природным ресурсам. Если социалистические правительства экономически отсталых стран будут испытывать недостаток капитала для разработки своих природных ресурсов, то не будет существовать способа для исправления этой ситуации. Если бы эта система была принята 100 лет назад, то эксплуатация нефтяных полей Мексики, Венесуэлы и Ирана, закладка каучуковых плантаций в Малайе или развитие бананового производства в Центральной Америке оказались бы невозможными. Нереально предполагать, что передовые страны навечно согласятся с подобным положением дел. Они прибегнут к единственному методу, который позволит им получить доступ к крайне необходимому сырью: к завоеванию. Война единственная альтернатива свободе иностранных инвестиций, реализуемой через международный рынок капитала.

Приток иностранного капитала не причиняет вреда принимающим странам. Именно европейский капитал значительно ускорил непостижимое экономическое развитие Соединенных Штатов и британских доминионов. Благодаря иностранному капиталу страны Латинской Америки и Азии сегодня оснащены производственными мощностями и транспортом, которыми они еще долго не располагали бы, не прими они эту помощь. Реальные ставки заработной платы и доходы фермеров в этих областях сегодня выше, чем они были бы в отсутствие иностранного капитала. Уже то, что сегодня почти все страны активно выпрашивают иностранную помощь, развенчивает мифы марксистов и националистов.

Однако само по себе стремление импортировать капитал не воскресит международный рынок капитала. Зарубежные инвестиции и кредиты возможны только в том случае, если принимающие страны безусловно и искренне привержены принципам частной собственности и не планируют впоследствии экспроприировать иностранных капиталистов. Именно экспроприации и разрушили международный рынок капитала.

Государственные кредиты не заменяют функционирования международного рынка капитала. Если они выделены на коммерческих условиях, то они не в меньшей степени, чем частные кредиты, предполагают признание прав собственности. Если они выделены, как это обычно бывает, фактически в качестве субсидии, независимо от выплаты основного долга и процентов, то они налагают ограничения на государственную независимость должника. По сути подобные кредиты являются ценой за военную помощь в приближающейся войне. Военные соображения уже играли важную роль в годы, когда европейские государства готовились к великим войнам нашей эпохи. Самым ярким примером являются огромные суммы, которые французские капиталисты, загнанные в угол правительством Третьей республики [62], ссудили царской России. Цари использовали эти займы для подготовки к войне, а не для совершенствования производственного аппарата России.

Капитальные блага представляют собой промежуточные этапы на пути к определенной цели. Если во время периода производства цель претерпевает изменения, то не всегда оказывается возможным использовать уже имеющиеся промежуточные продукты для достижения новой цели. Одни капитальные блага могут стать абсолютно бесполезными, а все затраты по их производству теперь оказываются потерями. Другие можно использовать для нового проекта, но только после процесса подгонки; затраты, необходимые для внесения этих изменений, можно было бы сэкономить, если бы с самого начала были поставлены новые цели. Третья группа капитальных благ может использоваться для нового процесса без каких-либо изменений; однако, если бы в момент их производства было известно, что они будут использоваться по-другому, то можно было бы при меньших издержках произвести другие товары, которые могут оказывать те же самые услуги. Наконец, существуют капитальные блага, которые можно использовать как в изначальном проекте, так и в новом.