Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Разумеется, этот вопрос поднимался и всегда будет подниматься. В чем смысл всех человеческих усилий, если в конце концов никто не может избежать смерти и разложения? Человек живет в тени смерти. Чего бы ни достиг человек на протяжении своих земных скитаний, однажды он должен скончаться и оставить все, что он построил. Любое мгновение может стать последним. В будущем индивида определенно только одно смерть. С точки зрения этого конечного и неизбежного результата все человеческие стремления представляются тщетными и бессмысленными.

Более того, человеческую деятельность можно назвать бессмысленной, даже если судить просто по его ближайшим целям. Она никогда не может принести полного удовлетворения; она просто обеспечивает устранение беспокойства в данное мимолетное мгновение. Как только удовлетворяется одна потребность, сразу же возникают новые потребности, требующие удовлетворения. Говорят, что цивилизация делает людей беднее, поскольку умножает их потребности и не умеряет, а разжигает желания. Вся суета трудолюбивых людей, их спешка, толкотня, суматоха бессмысленны, так как они не дают ни счастья, ни покоя. Душевного покоя и безмятежности можно достичь не посредством деятельности и мирских устремлений, а только самоотречением и смирением. Бездеятельность и чисто созерцательное существование вот поведение, достойное мудреца.

Однако все эти сомнения, колебания, неуверенность подавляются неодолимой силой жизненной энергии человека. Да, действительно, человек не может избежать смерти. Но в настоящем он жив; и жизнь, а не смерть, владеет им. Что бы ни припасло для него будущее, он не в силах отказаться от удовлетворения нужд данного момента. Пока человек жив, он не может не повиноваться главному импульсу, й??lan vital*. Стремление сохранить и улучшить свою жизнь, неудовлетворенность и нацеленность на устранение беспокойства, поиски того, что можно назвать счастьем, представляют собой природу человека. В каждом человеке действует необъяснимое и неанализируемое ид . Это ид суть импульс всех импульсов, сила, движущая человеком в жизни и деятельности, изначальное и неискоренимое стремление к более полному и счастливому существованию. Оно действует до тех пор, пока человек жив, и прекращает свою работу только с затуханием жизни.

Человеческий разум служит этому жизненному импульсу. Биологическая функция разума состоит в том, чтобы сохранять и поддерживать жизнь и отложить угасание, насколько это возможно. Мышление и действие не противоречат природе; они скорее представляют собой основные свойства человеческой природы. Наиболее уместным описанием человека в отличие от других живых существ является следующее: существо, целеустремленно сражающееся с силами, враждебными его жизни.

Следовательно, все разговоры о первичности иррациональных элементов бессмысленны. Во Вселенной, существование которой наш разум не может объяснить, проанализировать или постигнуть, существует узкое поле, в пределах которого человек способен до определенной степени устранить беспокойство. Это царство разума и рациональности, науки и целеустремленной деятельности. Ни его ограниченность, ни недостаточность результатов, которых здесь способен достигнуть человек, не предполагают идею радикального смирения и бездеятельности. Никакие философские хитрости не способны удержать здорового индивида от действий, которые как он думает могут удовлетворить его нужды. Возможно, в глубине человеческой души и таится стремление к безмятежному миру и бездеятельности вегетативного существования. Но у живого человека эти желания перевешиваются побуждением к действию и улучшению условий существования. Как только силы смирения одерживают верх, человек умирает; он не превращается в растение.

Надо признать, праксиология и экономическая наука не говорят человеку, следует ли ему цепляться за жизнь или отказаться от нее. Сама жизнь и все неизвестные силы, ее порождающие и поддерживающие ее горение, представляют собой конечную данность и как таковые находятся за пределами человеческой науки. Предметом праксиологии выступает только важнейшее проявление человеческой жизни, а именно деятельность.

С одной стороны, экономическую науку часто осуждают за нейтральность к ценностным суждениям, с другой многие обвиняют ее в том, что она якобы их себе позволяет. Некоторые утверждают, что экономическая наука неизбежно должна выражать ценностные суждения и поэтому не является по-настоящему научной, поскольку критерием науки служит ценностная нейтральность. Другие настаивают, что хорошая экономическая наука должна и может быть беспристрастной и что лишь плохая экономическая наука нарушает этот постулат.

Семантическая путаница при обсуждении данной проблемы возникает вследствие некорректного использования терминов многими экономистами. Экономист исследует, приводит ли мероприятие а к результату р, для достижения которого оно рекомендуется, и обнаруживает, что а приводит не к р, а к g последствиям, которые даже сторонники мероприятия а считают нежелательными. Если этот экономист констатирует на основе своего исследования, что а является плохим мероприятием, то это не служит субъективной оценкой. Он просто говорит, что с точки зрения тех, кто стремится достичь цели р, мероприятие а является неподходящим. Именно в этом смысле экономисты сторонники свободной торговли критикуют протекционизм. Они показывают, что протекционизм не увеличивает, как считают его сторонники, а, наоборот, уменьшает общий объем производимой продукции, и поэтому плох с точки зрения тех, кто предпочитает более обильное предложение товаров по сравнению с более ограниченным. В этом смысле экономисты критикуют экономическую политику государства с точки зрения преследуемых ею целей. Если экономист называет фиксирование минимальных ставок заработной платы плохой политикой, то он имеет в виду, что ее результат противоположен намерениям тех, кто рекомендует ее применение.

С этой же позиции праксиология и экономическая наука подходят и к фундаментальному принципу человеческого существования и общественной эволюции, а именно: сотрудничество на основе общественного разделения труда является более эффективным способом деятельности, чем автаркическая изоляция индивидов. Праксиология и экономическая наука не говорят, что люди должны мирно сотрудничать в рамках общественных связей; они только говорят, что им следует действовать таким образом, если они хотят сделать свою деятельность более эффективной, чем если бы они поступали иначе. Согласие с нравственными правилами, соблюдения которых требует создание, сохранение и интенсификация общественного сотрудничества, представляется не жертвой мистической сущности, а использованием наиболее эффективных методов деятельности, ценой достижения более высоко ценимых результатов.