Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Разумеется, всегда будут существовать индивиды или группы индивидов, интеллект которых настолько ограничен, что они неспособны осознать выгоды, которые предоставляет им общественное сотрудничество. Моральные устои и сила воли других настолько слабы, что они не могут сопротивляться искушению добиться эфемерных преимуществ посредством действий, наносящих вред ровному функционированию общественной системы. Ибо приспособление индивида к требованиям общественного сотрудничества требует жертв. Конечно, эти жертвы временны и мнимы, так как с лихвой компенсируются несравненно большей выгодой, которую обеспечивает жизнь в обществе. Однако в данное мгновение, в течение самого акта отказа от ожидаемого наслаждения, они являются болезненными, и не каждый может осознать их будущую выгодность и вести себя соответственно. Приверженцы анархизма [43]считают, что образование поможет людям понять, какого поведения требуют их интересы; получив правильное образование, они по собственной воле будут подчиняться правилам поведения, необходимым для сохранения общества. Анархисты утверждают, что общественный порядок, при котором никто не обладает привилегиями в ущерб согражданам, может существовать без принуждения и насилия, направленных на предотвращение действий, приносящих обществу вред. Такое идеальное общество может обойтись без государства и правительства, т.е. без полиции, общественного аппарата сдерживания и принуждения.

Разум является специфическим и характерным признаком. Праксиологии нет необходимости поднимать вопрос о том, является ли разум подходящим инструментом для познания конечной и абсолютной истины. Она исследует разум постольку, поскольку он дает человеку возможность действовать.

Все объекты, являющиеся субстратом человеческих ощущений, восприятия и наблюдений, доступны также и чувствам животных.

Но только человек имеет способность преобразовывать раздражения органов чувств в наблюдения и опыт. И лишь человек может упорядочивать разнообразные наблюдения и опыт в связную систему.

Деятельности предшествует размышление. Размышление означает обдумывание будущего действия заранее и воспроизведение прошлого действия в дальнейшем. Размышление и действие неразделимы. Любое действие всегда основывается на определенном представлении о причинных связях. Тот, кто думает о причинном отношении, думает о теореме. Деятельность без мышления, практика без теории невообразимы. Обоснование может быть ошибочным, а теория неверной, но мышление и теоретизирование присутствуют в любой деятельности. Но обдумывание это всегда обдумывание возможного действия. Даже тот, кто размышляет о чистой теории, предполагает, что теория верна, т.е. действие, выполняемое в соответствии с ней, приведет к предсказываемым на ее основе результатам. Для логики несущественно, выполнимо ли это действие или нет.

Думает всегда индивид. Общество не думает, точно так же, как оно не ест и не пьет. Эволюция человеческих рассуждений от наивных размышлений первобытного человека до более утонченной современной научной мысли происходила в обществе. Однако размышляет всегда индивид. Существует совместная деятельность, но нет совместного размышления. Существует только традиция, сохраняющая мысли и передающая их другим в качестве стимула для их собственного размышления. У человека нет иного способа усвоить мысли своих предшественников, кроме как продумав их заново. Затем, конечно, он будет в состоянии пойти дальше, основываясь на мыслях своих предтеч. Основное средство традиции слово. Мышление связано с языком, и наоборот. Идеи воплощаются в термины. Язык является таким же инструментом мышления, как последнее является инструментом общественной деятельности.

История идей и мышления суть слово, передаваемое из поколения в поколение. Взгляды более позднего времени формируется на основе взглядов предшествующих эпох. Без такого стимулирования интеллектуальный прогресс был бы невозможен. Непрерывность человеческой эволюции, посев для потомков и сбор урожая на земле, расчищенной и вспаханной предками, также проявляется в истории науки и идей. Мы унаследовали от наших прадедов не только запас благ различных порядков, которые являются источником материального благополучия; мы унаследовали также идеи и мысли, теории и технологии, которым наши размышления обязаны своей производительностью.

Но размышления это всегда проявление индивидов.

Теории, направляющие деятельность, часто несовершенны и неудовлетворительны. Они могут быть противоречивыми и непригодными для встраивания во всеобъемлющую и логически стройную систему.

Если мы представим все теоремы и теории, направляющие поведение отдельных индивидов и групп, в виде логически связного комплекса и попытаемся, насколько это возможно, привести их в систему, т.е. во всеобъемлющий каркас знания, то можем говорить о нем как о мировоззрении. Мировоззрение как теория является объяснением всего, а как руководство к действию мнением относительно наилучшего средства устранения беспокойства в той мере, насколько это возможно. Таким образом, мировоззрение, с одной стороны, является объяснением всех явлений, а с другой стороны, технологией в обоих значениях этого термина, взятого в самом широком смысле. Религия, метафизика и философия стремятся снабдить нас мировоззрением. Они объясняют Вселенную и советуют человеку, как себя вести.

Понятие идеологии уже, чем понятие мировоззрения. Говоря об идеологии, мы имеем в виду только человеческую деятельность и общественное сотрудничество и пренебрегаем проблемами метафизики, религиозными догматами, естественными науками и выводимыми из них технологиями. Идеология это совокупность наших теорий относительно индивидуального поведения и общественных отношений. И мировоззрение, и идеология выходят за рамки ограничений, накладываемых на чисто нейтральное и академичное исследование вещей как они есть. Они являются не просто научными теориями, а доктринами о должном, т.е. о конечных целях, к которым должен стремиться человек в своих земных делах.

Аскетизм учит, что единственный доступный человеку способ избавления от боли и достижения полного покоя, удовлетворения и счастья, это отвернуться от земных тревог и жить, не беспокоясь о мирских делах. Нет иного пути спасения, кроме как отказаться от стремления к материальному благополучию, смиренно переносить превратности земного бытия и посвятить себя исключительно подготовке к вечному блаженству. Однако число тех, кто последовательно и непоколебимо подчиняется принципам аскетизма, так мало, что непросто привести в качестве примера больше нескольких имен. Представляется, что полная пассивность, пропагандируемая аскетизмом, противоречит природе. Очарование жизни побеждает. Принципы аскетизма были искажены. Даже самые праведные отшельники допускали уступки жизни и земным заботам, которые не согласовывались с их суровыми принципами. Но как только человек принимает во внимание любую земную тревогу и меняет чисто вегетативные идеалы на признание земных забот, пусть и обусловленных и несовместимых c остатками открыто признаваемой доктрины, он перекидывает мостик через пропасть, отделяющую его от тех, кто сказал да стремлению к земным целям. Теперь он имеет нечто общее со всеми остальными.