Грэм Хэнкок - Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации...

Возможно, храм этот, напоминающий Водолея, уже существует.

Может быть, это — Тиауанако, обладающий явными чертами Водолея в виде водных мотивов в оформлении двух великих скульптур в Каласасайе и водосливных каналов ориентированной на запад пирамиды Акапаны? Если так, то во время успешного поиска Диего Риверой потайной камеры могут обнаружиться весьма интересные вещи.

А может быть, он находится в каком-то другом месте и как-то связан с водой? Так, потенциально возможны удивительные находки в районе Мексиканского залива, американского побережья Флориды и Багамского архипелага — в частности мелководье вокруг островов Бимини. В сентябре 1997 г. мы получили факс от ныряльщика Жака Майоля — первого человека, достигшего глубины 100 метров, задерживая дыхание. Он сообщил нам, что в 1967–1975 гг. он был одним из ныряльщиков, принимавших участие в экспедиции, возглавляемой доктором Мэнсоном Валентайном (в то время руководившим Музеем науки в Майами), которая исследовала океанские глубины вокруг Бимини. Эта группа, сообщает Майоль, обнаружила под водой необъяснимые следы деятельности, предшествовавшей катаклизму… неподалеку от островов Бимини. «В моем распоряжении до сих пор находятся потрясающие слайды, снятые под водой. По очевидным причинам доктор Валентайн никогда не упоминал об этих следах, связывая их с Атлантидой».

Не может ли четвертый храм оказаться среди этих следов былой цивилизации?

А что, если четвертый храм предполагалось построить в будущем, «когда настанет подходящее время», во исполнение древнего плана?

Представьте себя в Гизе 21 марта где-то около 2000 г. (впрочем, год может быть любым в нашем или следующем столетии). Вы стоите между лап Сфинкса и смотрите на восток, в ту же сторону, что и он. Примерно за час до рассвета вы увидите, как над восточной стороной горизонта восходит созвездие Водолея, зависая в точности над тем местом, где должно взойти солнце.

Хотя в древних знаках зодиака его обычно изображают в виде человека, выливающего воду из сосуда, некоторые культуры предпочитали видеть в нем взлетающую птицу. Римлянам это созвездие представлялось либо павлином, либо гусем. Майя видели в нем Коса, небесного сокола. А в 1920-е гг. английский ученый Кэтрин Мальтвуд показала, что у древних индейцев Водолей ассоциировался, возможно, с их мифической челоковекоптицей Гарудой, которая обладала «головой, крыльями, когтями и клювом орла, а телом и конечностями — человека».

Мальтвуд также сравнивал Гаруду, царицу птиц, с Фениксом в египетской и греческой мифологии, отмечая, что, подобно Фениксу, Гаруда ассоциировалась с очень продолжительными циклами времени (утверждали, что она вылуплялась из яйца через 500 лет после того, как оно было отложено). Более того, главным свойством Феникса было бессмертие; про Гаруду же в индийских мифах вспоминали в первую очередь в связи с тем, что она похитила у богов эликсир бессмертия. Согласно мифам, этот эликсир, подобно дереву жизни в Эдеме, был спрятан от человека в месте весьма опасном, где он был окружен пламенем и дополнительно защищен, правда, не крутящимся мечом, а «неистово вращающимся колесом, с острыми краями и сверкающим». Гаруда потушила огонь, поломала вращающееся колесо и улетела с драгоценным кубком, в котором находился эликсир жизни.

Из-за этой проделки Гаруду часто изображали несущей чашу, наполненную жидкостью, что также говорит в пользу аналогии с Водолеем — «водоносом» в современных знаках зодиака. Более того, если Водолей — это Гаруда, а Гаруда — это Феникс, развивает эту мысль Мальтвуд, нужно сделать совсем небольшой шаг, чтобы представить Гаруду в виде звездного образа Феникса. И тогда, как знать, может быть, именно его изображали огромные, видимые лишь с воздуха, земляные сооружения вокруг священного английского города Гластонберг.

В древнеегипетской иконографии и иероглифах Феникс «был рожден до того, как появилась смерть», и символизировал вечный возврат всего на круги своя и победу духа над материей. То есть восход Феникса-Водолея, который мы наблюдаем сегодня в день равноденствия, можно считать небесным символом возрождения.

Но поскольку, как считали, то, что происходит внизу, определяется тем, что случается наверху, возникает законный вопрос: не собирается ли что-то возрождаться?

За час до рассвета в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. Лев находился там, где сегодня находится Водолей, а Водолей близился к закату. В 2000 г. н. э. все наоборот: Водолей восходит, а Лев заходит.

В самый момент восхода солнца в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. созвездие Ориона встретилось с южным меридианом, а созвездие Дракона — с северным, так что они смотрели друг на друга через весь небесный купол. В день весеннего равноденствия в 2000 г. н. э. картина повторяется — только не на восходе, а на закате. В 10 500 г. до н. э. Дракон находился на максимальной высоте по отношению к горизонту, а в 2000 г. н. э. — на минимальной; Орион же был на минимальной высоте в 10 500 г. до н. э., а сегодня он — на максимальной.

Иными словами, по прошествии 12 500 лет мы видим на небе те же созвездия, но со сдвигом по фазе на 180 градусов.

Нет ли в этом какого-либо скрытого смысла, послания, намекающего на грядущие изменения? Организация, о которой мы вели разговор, придавала особое значение небесной картине в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. Если она до сих пор существует, то не придает ли она такого же значения «полярно противоположному» небу в день весеннего равноденствия в 2000 г. н. э.?

Возможно, что небо (повторяем: прецессия не слишком изменила его облик на протяжении всего XX века) уже было воспринято как сигнал для возведения «четвертого храма». Возможно, уже происходит возрождение доисторического культа бессмертия, который использовал огромные монументы, связанные с созвездиями и астрономическими циклами, в качестве инструментов инициации. Сегодня как никогда ранее те, кто прибывают в Гизу и Ангкор, оказываются среди людских толп, зачарованных этими таинственными местами. То же самое относится и к мексиканским храмам и пирамидам, к колоссам острова Пасхи и перуанским рисункам в Наска, на которые паломники взирают с воздушных экипажей, а также к Куско, Оллантайтамбо и Тиауанако высоко в Андах.

Балансируя на краю тысячелетия, в конце столетия, ознаменовавшегося беспрецедентной злобой и кровопролитием, когда расцвела алчность, человечество стоит перед выбором между материей и духом, тьмой и светом. Современные религии, равно как и современная наука, разочаровывают нас, не давая нам поддержки и не указывая пути. Может быть, единственная наша надежда состоит в том, что, как когда-то давно осознали мудрецы: